Анатолий Гладилин - Прогноз на завтра

- Ладно. Расскажи лучше, как дома.

- Прекрасно дома.

- Представляю. Алена совсем одна.

- Да нет. Нашел я домработницу. Исполнилась твоя мечта о домработнице. Только она не пожилая. Пожилых домработниц вообще в природе не существует. Их ни за какие деньги не сыщешь.

- Как зовут?

- Ира.

- Опять?

- Да не та Ира. Та Ира весной замуж вышла. Я же тебе рассказывал. А эта с родителями поругалась. Жить ей негде. А я кормлю и двадцать рублей обещал. Всем выгодно.

- Где ты ее откопал?

- Мария Ивановна из нашего отдела познакомила.

- А без нее нельзя?

- Не получается. Мои старики еле ходят. Им самим нянька нужна. Они к нам на пятый этаж не подымутся. Тетка твоя тоже больной человек. Два раза в месяц приезжает. Больше у тебя никого нет. Никого у нас нет, понимаешь?

- Они ладят?

- Ладят.

- Слушается она Иру?

- Не очень. Они вроде подруг. Та на Алену крикнуть боится.

- Обед готовит?

- Готовит.

- Хорошо. Из школы Алена голодной приходит. Не ест она там, на продленке. Может, Ира у нас останется, когда я из больницы выйду?

- Не знаю, Наташка. У нее какой-то парень. Вдруг к нему уйдет?

- Отметки?

- Теперь Ира следит за уроками. Думаю, троек не будет.

- Что на работе?

- Все о'кей.

Она помолчала, а потом и говорит:

- Женишься ты на Ире и Алену заберешь.

Меня даже в жар бросило.

- Кисик, - говорю, - маленький, что ты там придумал? Совсем ты... словом, ерунду несешь. Разве я могу такую глупую девочку бросить?

И верно, ребята, никуда я от нее не уйду. Детей не бросают.

- Кисик, - говорю, - ну давай я уволю Иру.

- Не надо. Раз Алене хорошо, пусть живет. Скажи ей спасибо.

- Но если это тебя волнует...

- А меня, Вовка, уже ничего не волнует. Я просто отбываю свой срок на земле.

Бескрайнее озеро, на голубоватой поверхности которого плывут маленькие пушистые облака. Ниже - тонкие пластинки льда, окаймляющие бурые маслянистые пятна земли.

Кухня погоды. Жидкая похлебка с разваренными пельменями. Мы до сих пор не можем ее расхлебать.

Потом все затянулось. Закрылась лавочка. Или, говоря по-нашему, пошел мощный фронт.

Самолет пробил облачность. Льдины, серые, словно истоптанные галошами, застыли в зеленой болотной воде.

Летели низко, казалось, метрах в пяти надо льдом. Видны были даже маленькие бугорки и разводы. Летели очень медленно. И как наша тяжелая машина не падала на такой скорости? А вот и земля. Четко различаешь каждую кочку, каждый ручеек. Не остановились ли мы в воздухе?

Но вдруг вынырнули и быстро понеслись назад маленькие домики, склады, дороги.

Вернулось ощущение высоты.

На желтом трехэтажном здании аэропорта четыре надписи:

"Слава КПСС!"

"Слава партии Ленина!"

"Амдерма".

"Миру - мир!"

К самолету подскочил "газик". Сзади, на кузове, прикреплено светящееся табло: "За мной".

После длительного дождя со штормом небо несколько очистилось. Стал виден дальний маяк, который всегда скрывала дымка. Желтое солнце садилось без единого облачка - оно увеличивалось, но не краснело. Оно опускалось как раскаленный шар, и казалось, что бурное море на самом деле неподвижно. Море расплавилось и блестело стальными выбоинами.

Мои соседи не умолкали. Редко встретишь такое родство душ. Каждый из них с радостью убеждался, что его собеседник думает так же, и они были очень довольны друг другом.

Смысл их разговора сводился к следующему:

Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи.

Женщины потеряли всякий стыд.

Здоровье дороже.

***

Я сидел и ждал у моря погоды.

***

Сколько я потом времени провел в аэропортах! Но тогда я впервые, на своем личном опыте, испытал, что есть, оказывается, разница между рекламой Аэрофлота, с симпатичной стюардессой-манекенщицей, и действительностью.

Подлетел на такси, сдачу не взял - некогда, на самолет опаздываю! Бегом в вокзал. А там не разбежишься. На всех скамейках люди вповалку. Сидят, лежат, спят, в карты играют. Дети под ногами ползают. В проходах мешки, чемоданы.

Я к справочной:

- Объявили посадку на Москву?

А девушка взглянула на меня и даже улыбнулась. Смешным я ей показался. Закрыта, говорит, Москва. Третьи сутки закрыта.

Теперь-то это дело привычное. Всегда что-нибудь закрыто. Север или Запад. Или Восток. Наш брат синоптик хорошо работает. Впрочем, над ним не каплет.

Смешно, ребята. Смешно вспоминать, как я пытался найти концы, разузнать, что да как. Начальство в аэропортах особый народ. Профессионалы. Чуть пробка - пропадает начальство. Днем с фонарем не сыщешь. А девушку в справочной можно понять. Всю смену к ней в окошко лезут красные, потные лица. Нервничают. Кричат. А чего кричат? Что она им ответит?