Анатолий Гладилин - Тень всадника

Закрыв дверь Элиной комнаты, закрыл двери в ванную, вышел в гостиную, закрыл за собой дверь (запер бы ее на замок, да замка в ней не было). Кажется, все, что можно, закрыл, захлопнул.

Привет! Моя полосатая спутница нагло разлеглась на ковре возле телевизора, потягивалась и сладко жмурилась.

Населенная квартирка...

Ладно, моя задача восстановить над собой полный контроль, погасить эмоции. Чем и займемся. Примостился за столом на том месте, где обычно сидела Эля. Теперь тишину нарушило лишь глухое бормотание посудомоечной машины. Что-то там иногда скрежетало. А может, это был скрежет дрели, сверлившей мне сердце.

Я не двигался. Полосатая спутница на ковре тоже утихомирилась. Ну-с, что предпримем далее? Подождем. Подождем, пока машина отработает, разложим посуду по буфету и ящикам (хоть что-то приятное сделаем Дженни!), далее возьму за шиворот полосатую стервь, погашу верхний свет, и уйдем мы с ней на Вентура-бульвар дышать свежим воздухом, ведь последние трое суток мне было как-то не до прогулок.

Дженни появилась в знакомом мне синем махровом халате. Пояс завязан. Причесана. Щеки раскрасневшиеся. Взгляд победительницы.

- Где ты? Не прячься. Он после секса спит как мертвый. Ну, доволен? Я бы могла тебе такой спектакль устроить... - Она обращалась к креслу у телевизора: - Ты знаешь, как я ненавижу твои шпионские штучки. Я не терплю, когда без разрешения приходят в мой дом. Однажды ты уже нарвался. Ну вот, убедился, я сплю с другим, и мне это нравится. Возбуждающее зрелище? - Она шарила глазами по гостиной. Голос ее дрогнул: - Тони, хватит играть в прятки. Между прочим, ты слышал, я не произносила наших волшебных слов. Как и обещала.

Я вдруг понял, что я сволочь, пакостник и негодяй. Я не знаю, почему она меня сразу увидела, когда я прошел сквозь дверь, и почему не видит сейчас. Сейчас она меня не видит, это точно, и ей как-то не по себе. Она же насмотрелась разных голливудских гадостей про вампиров, привидения и сексуальных маньяков-убийц. Ну да, это ее профессор, но однажды она была свидетельницей моего - как бы это сказать? - иного состояния, в котором я ничего не помнил и ее не узнавал. Всадник. Тем не менее моя отчаянно храбрая девочка пытается сама разобраться в том, что происходит, не звонит в полицию, не будит хахаля, а я затаился и вредничаю.

- Тони, не надо ревновать. Это же чистый секс...

Не надо ее пугать!

- Он не первый и не последний, - ответил я как можно миролюбивее из своего угла, - сколько еще таких будет. Все равно я тебя люблю.

- Вон ты где! - Она повернулась в мою сторону, явно обрадовавшись моему голосу: - Тони, давай возникай! Иначе опять уйду в спальню и ты такое услышишь...

Кошка подняла усатую морду. Вероятно, на секунду потерял контроль над собой. Секунды достаточно. Я увидел на столе свои руки.

Лицо Дженни исказилось болезненной гримасой. Ее лицо ("Тони, перестань меня с кем-то путать. Я Дженни, не Жозефина!") всегда было для меня открытой книгой. И теперь я прочел на нем ужас и страдание. Впрочем, я ведь ни разу не наблюдал, как человек материализуется из пустоты, может, это очень страшно, может, я бы сам точно так же реагировал.

Все было не так, как я предполагал. Я же мечтал, что если когда-нибудь увижу свою девочку, то просто, без слов, обниму ее колени. Да мало ли о чем мечтал! И вот явился не вовремя, а главное, напугал. Не знаю, что будет, если я к ней прикоснусь. Надо говорить. Она же привыкла к моему голосу. Послушает, послушает и успокоится.

- Не поверишь, еще вчера был в Москве. Какое вчера? По вашим часам сегодня. Дай воды. Это безобидная отрава. В Москве я беседовал с крупным чином из военной разведки, так он такие таблетки ест горстями, хрумкает, как сахар. Коньяк? Какая ты умница! У меня было три перелета: Схевенинг - Москва, Москва Париж, Париж - Лос-Анджелес. Какой компанией? Авиакомпания "Сан-Джайст Эруэйз". Быстро, но утомительно. И врачи после таких путешествий очень рекомендуют коньячок.

Она принесла бутылку, рюмку, села напротив. Геометрическая перестановка за столом показалась мне обнадеживающей. Час назад Дженни смотрела в другую сторону и на другого. Наши линии, моя и ее парня, не совпали, а пересеклись. С кем только в жизни я не пересекался!

Я выпил, повторил, пытаясь заглушить сверлильные работы, которые московские стахановцы, передовики производства, вели в моей груди. И совершенно машинально, зная, что в ее квартире этого никак нельзя, достал пачку сигарет.

- Хочешь курить?

- Да я выйду на балкон.