Анатолий Гладилин - Тень всадника

- Тот парень, что заварил всю эту кашу, выстрелил вслед Сан-Джайсту.

- Мальчики утверждают, что Дейв стрелял только во всадника.

- Вспомните, капитан, сначала мальчишки говорили про букет цветов.

- Но мальчики сразу сказали, что вы, миссис Галлей, спасли им жизнь. И врачи доказывают: мистера Сан-Джайста ранили выстрелом в грудь, а не в спину.

- Значит, профессор, убегая, обернулся. Тут его и настигла пуля. Какие могут быть еще объяснения?

- Никаких, миссис Галлей. И в этом вся сложность. Инцидент произошел среди бела дня...

- Что вы называете инцидентом?

- Ну вашу встречу с Дейвом и компанией. До появления всадника...

- Какое безобидное словечко. Вы бы желали вашей жене и дочери такого "инцидента"?

- Пожалуйста, не придирайтесь к терминам. Я хочу сказать, что лес был полон народу, особенно в районе стоянок машин и вдоль шоссе, опоясывающего лес. И никто, никто не видел всадника! Он растворился в воздухе. Зато мы имеем три обезглавленных трупа. Ведь не с неба они свалились?

- Это уж точно, капитан. Тут наши свидетельства ни на йоту не расходятся.

- Почему всадник был одет в форму французского офицера? - встрял я и нарушил их оживленную беседу.

На меня покосились с неудовольствием. Дженни перевела, полицейский без особой охоты объяснил:

- Мы тщательно проанализировали показания миссис Галлей, мистера Джефферсона и мистера Франклина. Они единодушно утверждают, что на всаднике был синий военный мундир. Костюм, взятый из музея американской кавалерии? Но даже в прошлом веке американские кавалеристы не носили на груди шнурков. Мы навели справки. Выяснилось, что всадник был облачен в парадную форму французского драгуна эпохи Наполеона: белая перевязь наискось, желтые эполеты...

- Красные эполеты, - поправил я.

- Что он сказал? - встрепенулся полицейский.

- Как всегда, глупости, - ответила Дженни.

- Нет, что он сказал? Переведите!

- Профессор демонстрирует свою эрудицию. Он специалист по французской истории. Он может обрисовать форму одежды всех видов войск до мельчайших деталей.

- Пожалуйста, - попросил полицейский.

Я обрисовал. Полицейский строчил в блокноте. Потом полицейский перелистал блокнот, перечел какую-то запись.

- Потрясающе! Все совпадает.

Он снял очки и впервые взглянул на меня как на респектабельного субъекта.

- Вы нам дали очень ценные сведения, профессор. Этот маньяк-убийца, наверно, захочет раздобыть и другие атрибуты французского военного обмундирования. И тут...

Полицейский не закончил фразы, не стал меня вводить в курс операции.

Дженни перевела.

- Вы на правильном пути, - сказал я. - Надо проконтролировать точки сбыта антиквариата.

Я старался не замечать испепеляющих молний Дженни.

- Мистер Сан-Джайст, - как бы мимоходом поинтересовался полицейский, - вам никогда не приходилось служить в полиции?

- Я рядовой читатель детективной литературы, - быстро пробормотал я, поняв, что несколько высунулся. - Кстати, Голливуд, случайно, не проводил массовку?

- Проверяли, - поскучнел полицейский. - Никаких массовок в этот день не проводилось. Никаких фильмов с участием французской кавалерии в Голливуде давно не снимают.

И захлопнул блокнот.

- Спасибо, мистер Сан-Джайст. Благодарствую, что вы нашли силы хоть в чем-то нам помочь. Миссис Галлей, я бы желал побыть с профессором буквально минуту наедине. Уверяю вас, у следствия больше нет и не будет к нему вопросов. Мы объяснимся на пальцах, но без присутствия дам.

Дженни передернула плечами и вышла. В дверях, правда, обернулась и со слабым подобием улыбки:

- Выздоравливай, Тони.

Полицейский проводил ее глазами, покрутил в руках очки и, решив их не надевать, повернулся ко мне. От его взгляда было некуда деваться.

- Профессор, я говорю очень медленно и надеюсь, вы уловите суть сказанного. Я принимаю во внимание ваш возраст и искренне вам сочувствую. Именно поэтому я позволю себе... Да, есть разница: читать детектив, лежа на диванчике, или влипнуть в детектив самому. Конечно, миссис Галлей отчаянно храбрая девочка, но в той страшной и неожиданной ситуации, в которой вы оказались, нельзя, никак было нельзя оставлять женщину одну. Вы меня понимаете?

- Ай андестенд, - ответил я.

* * *

Дженни взяла меня из госпиталя через четыре дня, объяснив, что каждый день стационара стоит очень дорого, а моя страховка вряд ли годится в Америке. О страховке мы говорили неоднократно и подробно. Дженни послала от моего имени письмо в соответствующие инстанции с просьбой возместить лечение в госпитале. Разговоров на другие темы Дженни старательно избегала, да и я не рвался.