Михаил Ремер - Даун

Я хочу достать его. Я бегу. Я тянусь. Но у меня ничего не выходит. Я знаю: когда-нибудь у меня это получится. Тогда изменится все. Но сейчас не время. Я почувствую, когда пора придет.

Мама уезжает. Она устала, и ей требуется отдых. Она будет отдыхать где-то далеко от нас. Очень. Мы будем жить втроем: папа, Сережа и я. Никому это не нравится. Я чувствую это. Маме – потому что она будет чувствовать себя там одиноко. А еще она будет переживать за меня. Сереже – потому что ему придется возиться со мной. Папе – потому что он боится. Вот только я никак не могу понять чего.

Наверное, только я один радуюсь. Я рад за маму. Еще бы! Она побывает далеко-далеко отсюда. Так далеко, что даже не увидеть с балкона нашего дома! А еще радуется Оля. Она знает, что мама почти никуда не ездит. Она рада, что мама наконец-то решилась.

Странные они, конечно. Говорят одно, делают совсем другое. Сережа раза три в год летает с отцом на курорты. Он взахлеб рассказывает о том, что надо отдыхать. Юлия Дмитриевна раз в кои-то веки собралась в отпуск, так все ходят раздраженные дальше некуда.

Да, болезнь тяжелая. Да, надо лечиться. Но семь дней ничего не решат. Совсем ничего. А она хоть сил наберется. Отдохнет. Глядишь, и лучше станет. Все это я пытаюсь объяснить Сереже. Ощущение, что головой о стенку бьюсь. Эффект, по крайней мере, тот же самый.

Брат у Сережи чудной. Костик. Даун. Шумный такой, веселый. Сначала меня боялся, потом ничего, привык. Бежит, встречает меня, как только я появляюсь. Я-то знаю, чего они такие озлобленные. Не хотят с Костиком возиться. Привыкли, что Юлия Дмитриевна этим занимается, а она на курорт собралась. Вот и не знают, что с ним делать. Тоже мне, проблема!

Езжайте, Юлия Дмитриевна, я прослежу за всеми. Мне не сложно. Совсем. Тем более что Костик – живой, не то что его старший братец. Мне иногда сложнее с Сережей, чем с Костей. Летите, Юлия Дмитриевна, не переживайте ни о чем. Все будет в порядке.

Я всегда думал, что весь мир можно увидеть с нашего балкона. Правда! Детскую площадку, где мы с мамой гуляем каждый день. Магазин, где делаем покупки. Поликлинику, куда ходим к тому бородатому дядьке. Не видно только дома бабушки. Но это просто потому, что он низкий. Ниже, чем деревья в парке.

Я видел ее дом всего несколько раз. Давно, когда еще папа возвращался с работы не поздно ночью, как сейчас, а днем. Мы садились в поезд и ехали в деревню к бабушке. Тогда я понял: я обожаю поезда. В них так здорово! Маленькие кабинки-купе, диваны, чай. В соседних купе всегда найдется два-три ребенка, с которыми можно так здорово провести время! Мы играем в игрушки, смотрим в окно, а то и просто бегаем по коридору. А еще мне нравится заглядывать в соседние купе. Мне интересно, что там, за дверью. Это как волшебный мир. В каждом купе – другие люди. В каждом купе – свой собственный секрет. Только почему-то этого не любят все остальные.

Если детей в вагоне нет – ничего страшного. У мамы для меня всегда находилась раскраска или другая удивительная штука. Она всегда готова поиграть со мной. Ей, наверное, тоже грустно, когда не с кем играть.

А еще в поезде так здорово играть в прятки! Стоит лишь совсем на чуть-чуть закрыть глаза, как дерево или озеро, которое было видно из окошка, куда-то прячется. Вместо него уже что-нибудь другое. Что? Это надо угадать. Угадал – ты выиграл. Нет – проиграл. А можно просто сидеть и смотреть в окно. Это тоже здорово!

Тогда мы ездили часто. Очень. Теперь не ездим совсем. Никуда.

Поездка в аэропорт для меня – первое путешествие в другой мир. Тот, который не видно с балкона. Но она мне не понравилась. Совсем.

Сначала мы долго-долго собирались. Мама паковала чемодан. Папа сердился и ходил из комнаты в комнату. Сережа помогал маме. А я мешал им всем. Но я же просто хотел помочь маме! Я думал, что ей будет скучно без лото. Мы же так часто играли с ней в эту игру! Я просто высыпал в ее чемодан все бочонки с цифрами. Я хотел как лучше! Честно! Но почему-то маме это не понравилось. Совсем. Наверное, потому, что без меня ей будет не с кем играть. Она вытряхнула из чемодана наши бочонки.

Потом я увидел на столе вазу с малиновым вареньем. Моим любимым! В вазе не было ложки. Но это не страшно. Малиновое варенье вкусно и без нее. Но я не мог не угостить маму. Она с утра была чем-то страшно озабочена. Я зачерпнул его в ладонь и понес маме. Она была занята и не увидела мой подарок. Тогда я постучал ее по плечу.

После этого папа запер меня в моей комнате. Но я же не виноват, что варенье такое липкое и красное! Почему папа решил, что я виноват?