Александр Снегирёв - Тщеславие

Он поднялся с матраса. Подошёл к раковине, с отвращением вытащил двумя пальцами очередную ватку, которой Саша промокнул очередной прыщик. Бросил в мусорное ведро. Пора уже прямо сказать Саше, чтобы он свои ватки бросал в ведро, а не в раковину! Просыпался Димка раньше Марата, и все запачканные кровью и разбухшие от воды ватки доставались ему. А замечания Димка всё не делал, жалел Сашу. И так Саша весь какой-то затюканный.

Димка тихонько почистил зубы. Умылся. Подумал и засунул по очереди в раковину ноги. Тщательно вымыл между пальцами. Намылил голову, ополоснул. Стянул трусы и обтёр тело влажными ладонями. Снял полотенце со зловещего крюка, вытерся насухо. Ходить в общий душ после случая с лжебеременной Димка перестал. Да и противно: грязная мыльная вода с волосами плохо уходит через забитый слив и стоит на полу. Не босиком же туда лезть. А шлёпанцев у Димки нет, да и не помогли бы шлёпанцы, воды чуть не по щиколотку. Это ж какие шлёпанцы нужны? На платформе! Димка увидел на полу раскрытую сумочку Лисы. Среди сумочкиных потрохов: лака для ногтей, помады, ключей с золотым медвежонком-брелоком, кошелька, початой упаковки презервативов, виднелся паспорт. Димка оглядел спящих, оба видят десятый сон, поэт Саша тоже. Димка раскрыл Лисьин паспорт…

Кулагина Марина Олеговна, место рождения посёлок Дегунино, дата рождения… Девочке весь тридцатник! Никак не двадцать семь, полагающихся по условиям конкурса. Хорошенькое дельце, если приз дадут этой дегунинской хитрюге, нарушившей возрастной ценз! Димка бросил паспорт на прежнее место. Вены пульсировали от возбуждения, грудь сжималась, челюсть сводило. Вот он каков, оказывается! О, он многого о себе не знал! Он способен на большие, на очень большие дела! Димка ощутил упругость во всех мышцах. Раньше он таким не был, а теперь захотел всегда оставаться таким. Он изменился из-за Юльки, из-за удара трубой по яйцам. Из интеллигентного чистюли стал парнем, лазающим по женским сумочкам. Захотелось вцепляться заострившимися зубами во всех, кто стоит на пути. Рвать на части. Прежний застенчивый юноша был отброшен, как истасканный комбинезон. Через истлевшие штанины перешагивал ловкий, прыгучий, начинающий бог, хищно осматривающийся в поиске добычи. На память об этом моменте Димка отцепил от Лисьиных ключей брелок-медвежонка и сунул в карман своих джинсов, валяющихся здесь же. Теперь у него заложник, теперь он её контролирует. Будь он таким раньше, Юлька бы никуда не ушла. Никогда и никуда… А не ушла бы, он бы таким никогда не стал… Так что хорошо, что ушла! Как ушла, так и обратно прибежит… Тут Димка второй раз за ночь увидел зелёный глаз, следящий за ним.

Димка подмигнул. Его очередь подмигивать. Глаз прищурился. Появилось желание. Трусы по-прежнему валялись на полу. Лиса выглядывала из-под одеяла, как зверёк из норки, над которой стоит охотник. Она знала, что Димка видел её паспорт.

Димка решил не церемониться и указал на свой матрас. Глаз задумался, под одеялом что-то зашевелилось, и голая Лиса юркнула в Димкину постель. Марат спал, приоткрыв рот, Саша спал, уткнувшись в спинку дивана.

Димка стоял над Лисой, расставив ноги и скрестив руки на груди. Её тело замерло под его одеялом. Теперь уже два зелёных глаза изучали его. Сейчас он покажет этой сучке, что значит настоящий столичный писатель, а не какой-то там провинциальный графоман! Димка дёрнул одеяло. Лиса потянула на себя. Димка дёрнул сильнее, Лиса уступила. Она сворачивалась и разворачивалась у его ног, как потревоженная гусеница. Димка рассматривал её с интересом: вчерашние тушь и тени размазались, помада почти стёрлась, рыжие волосы спутались, отчего Лиса стала ещё привлекательнее. Её грудь оказалась по-честному пышной, руки и ноги изящными, низ живота был подёрнут мелкой рябью, как папиросная бумага, в которую заворачивают покупки в красивых магазинах. Веснушками был покрыт не только носик Лисы, но и всё её белое тело. Как будто песочком обсыпано. Такие американские веснушки. Они Димке очень понравились. У него никогда не было девчонки с веснушками по всему телу, но всегда хотелось.

Димка тронул губами Лисьину грудь, прикусил слегка шею. Дыхание Лисы стало сбивчивым. Димка поцеловал её носик, коралловые губы и дал знак повернуться. Изгиб получился умопомрачительный. Её задница в его руках представилась хорошо накачанным баскетбольным мячом, на который смотришь перед броском в корзину. Мяч. Корзина. Победа.

— Ничего, что я не Офелия?.. — прошептала Лиса, оборачиваясь через плечо.