Михаил Чулаки - Примус

Проситель встал.

- Боюсь, оперное сообщество мне такого не простит.

- А вы ничего не бойтесь в жизни - счастливее будете. Оперное сообщество сначала пошумит, а потом восхитится. А менее проворные - позавидуют. Скандалы всегда прощают. А тенора будут рваться петь именно в вашей скандальной редакции. В нашей.

- Подумаю. Такой вариант надо всесторонне обдумать.

Проситель наконец ушел. Жалкая личность. Герой снова вспомнил, как самые элитарные деятели искусств берут жалкие подачки от Березовского и называют это "Триумфом". Какое счастье, что у него хватило способностей перейти в стан к таким, как Березовский. Меценат всегда выше побирающегося художника.

И вот наступило наконец 1 мая! День свадьбы. Почти год после их с Джулией знакомства на шоссе. Знакомство случилось 9-го, Герой помнит, потому что совпало с Филиным днем рождения. А у Джулии свои ассоциации:

- Я в тот день новый костюмчик надела. Ты и не заметил, наверное, в чем я была, а костюмчик хороший, цвета морской волны - какая бывает вокруг Кипра. Цвет такой - насыщенный, без подделки. Увидишь ее, волну неподдельную, и хочется броситься. Надела и подумала: ведь день Победы! А у меня вместо побед только разочарования. Пора, думаю, девушка, пора! А может, ты и бросился - на цвет волны, а не на меня, а?

- Ну что ты! - искренне заверил Герой. - Я всяких костюмов-платьев вообще никогда не замечаю. У меня глаз как рентген, я сразу просвечиваю все платья насквозь. И тебя я видел, а никакой не костюм!

Как честный человек, Герой перед свадьбой пошел провериться - на предмет появления новых маленьких метастазиков. Заранее записался на резонанс, полежал в саркофаге и вышел с заверениями, что внутри у него все чисто. Ни один тихий орган его не предал. И все-таки этот вызов оставался самым грозным. С любыми враждебными обстоятельствами жизни Герой готов был расправиться уверенно, за явным преимуществом, и только с ползучим цепким раком бороться можно хорошо если на равных... Но пока он чист - и приятная жизнь продолжается!

Он наконец закончил свои подарочные часы. Хорошо было бы преподнести и самому себе давно подготовленный подарок к бракосочетанию.

Жена Голодца ответила по телефону, что Сотник взялся за дело и гарантирует успех. Как говорят французы, вино откупорено, надо его пить. Либо Сотник вскрывает пачки, которые передает, либо - нет. Взорвется сам - ну что ж, гибель адвоката создаст маленькую сенсацию. А Герою придется придумывать что-то посложнее. Он не желал Сотнику ничего плохого, но не отказываться же от столь великого замысла из-за риска маленькой жизнью поклонника Плевако. Адвокат и сам хорош, таскает деньги этому палачу - так что если и грохнется сам, тоже поделом: не было бы таких пособников, не могли бы процветать и следователи типа Люлько. Так что мораль восторжествует в любом варианте, но хотелось бы, чтобы еще и свершилось правосудие над палачом! Но повода соваться в пачку у Сотника нет, считал Герой, коли его доля отделена в особом конверте. Проверять, не подсунута ли кукла? Кто же станет передавать следователю куклу вместо натуральной взятки?! Всякому разумному взяткодателю ясно, что взяточник сначала пересчитает деньги, а потом уж добросовестно выполнит взятые на себя обязательства. Обнаружит недоплату - значит, не выполнит. Поэтому Сотнику совершенно нечего соваться. Хотя полной гарантии нет.

Единственный теоретически рискованный для Героя момент наступил, когда он нес свое изделие в камеру хранения. Заехал туда прямо с резонанса, ощущая благополучное заключение в кармане, - и такое сочетание двух важнейших дел предвещало удачу.

Народ завихрялся у ячеек автоматических камер: перед праздниками тысячи людей снялись с мест. Пока ехал, Герой все-таки волновался: а вдруг там у камер ходят тихари, запоминают, кто кладет вещи, кто при этом со странностями или просто мандражит?! Но попал в толчею - и волнение прошло само собой. Забота была простая: найти пустую ячейку. Прошелся два раза и уже дрогнул было, решил переехать на другой вокзал, но вот при нем какая-то толстая загорелая баба - не иначе казачка откуда-нибудь из Краснодара - достала свои мешки, и Герой успел первым забросить сумку. Установил код, защелкнул дверцу. Теперь ее откроет уже жена Голодца. Все-таки жаль, что не прямо Люлько. Значит, чего-то опасается, страхуется?!

Он позвонил прямо с трубки, коротко сообщил номер ячейки и шифр.

Он сделал все, что мог. Если кто-то готов справиться лучше - пусть попробует. А Герою оставалось только ждать: вскроет Сотник пачку или передаст прямо в руки своему другу Люлько?! Ждать и надеяться.