Антония Байетт - Ангелы и насекомые (сборник)

– Вы замечтались, – сказал Робин Суиннертон. – Поедемте-ка галопом.

Той осенью однажды ранним утром одно неприятное происшествие позволило Вильяму обнаружить в Эдгаре скрытого кентавра или сатира. Вильям поднялся рано и направился во двор конюшни, когда услышал какой-то сдавленный звук в мойке, и свернул туда, чтобы выяснить, в чем дело. В мойке спиной к Вильяму стоял, склонившись над раковиной, Эдгар. Вильям не сразу понял, что Эдгар сжимает в объятиях его тараканьего эльфа Эми; за лето ее кудри приобрели блеск и стали гуще, хотя лицо осталось бледным и заостренным. Эдгар согнул ее назад, одной рукой зажимая ей рот, а вторую засунув за корсет. Увидев голый зад и член Эдгара, скрывавшийся в юбках девочки, Вильям позвал:

– Эми?

«Лучше уйти отсюда», – подумал он. Эми крикнула что-то бессвязное.

– Не знал, что вы испытываете интерес к этой крошке, – сказал Эдгар.

– Не интерес. Точнее, не личный интерес. Меня заботит ее благополучие…

– Ах, благополучие. Ответь же ему, Эми. Я сделал тебе больно? Или, может быть, мои ухаживания тебе неприятны?

Эми стояла все так же, откинувшись на раковину. Эдгар медленно и нехотя убрал руку с ее груди. На лице Эми, вокруг рта и подбородка, краснели следы от его пальцев. Она судорожно выдохнула:

– Нет, сэр. Нет, сэр. Ничего дурного. Со мной все хорошо, мистер Адамсон. Прошу вас.

Вильям не понял, что означает это «прошу вас». Возможно, она и сама не понимала. Но Эдгар все же отступил, и она выпрямилась, опустив голову, нервно застегивая пуговицы и поправляя пояс.

– Мне кажется, сэр, вы должны извиниться и оставить нас, – хмуро и холодно сказал Эдгар.

– А мне кажется, Эми лучше отсюда уйти, – возразил Вильям. – И как можно скорее.

– Сэр? – едва слышно спросила Эми у Эдгара.

– Ну что ж, дитя, беги, – согласился Эдгар. – Когда ты будешь мне нужна, я тебя найду.

Ни тени улыбки не мелькнуло на его полных бледных губах, когда он произносил эти слова. То была констатация факта. Эми сделала неопределенный книксен обоим мужчинам и убежала. Эдгар заявил:

– Слуги в этом доме не ваша забота, Адамсон. Не вы платите им жалованье, а потому, будьте любезны, не вмешивайтесь в их жизнь.

– Малышка еще совсем дитя, – возразил Вильям. – У нее и детства-то не было.

– Чепуха. Она премилая пышечка, и ее сердце стучит чаще, когда я нащупываю его, и ротик открывается охотно и сладко. Вы ни черта не смыслите в жизни, Адамсон. Я уже заметил, ровным счетом ни черта. Возвращайтесь-ка к своим жукам и вьюнкам-ползункам. Будьте уверены, я не причиню зла этой киске. Только добавлю ей крупинку перцу. И вообще, это не ваше дело. Вы здесь прихлебатель.

– Хотелось бы мне знать, какой прок от вас этому миру, хоть одной живой душе, – с нарастающим раздражением сказал Вильям.

Услышав это, Эдгар неожиданно рассмеялся, не разжимая губ.

– Что я говорил, – произнес он. – Вы ничегошеньки не знаете.

И, уверенно пройдя мимо Вильяма, направился в конюшню.

Зимой 1862 года черновой вариант книги был готов. В окончательном виде ее заглавие должно было выглядеть так:

Естественная история лесного государства, его устройство, экономика, оружие и средства обороны, его возникновение, экспансия и упадок

Вильям неотрывно работал над книгой, а Мэтти Кромптон читала, правила черновики и переписывала набело готовые главы. Они собирались посвятить еще одно лето уточнению и исправлению результатов прошлогодних наблюдений: в данных, полученных за два года, погрешностей должно быть меньше, чем в собранных за год; помимо этого, Вильям рассылал письма с вопросами по сравнительной мирмекологии в разные части света, где изучали муравьев. По молчаливому уговору Вильям и мисс Кромптон никому не рассказывали, что книга предназначена для публикации; правда, очевидного повода скрывать это не было, но они с самого начала повели себя как заговорщики: будто остальные члены семьи считают изучение муравьев полезным развлечением, достойным времяпрепровождением, и только, тогда как они, писатели, думают иначе.

Книга обрела форму. Первая часть представляла собой повествование, что-то вроде детского путешествия по загадочным мирам. Первая глава называлась:

В ней Вильям дал словесные портреты детей, Тома и Эми, мисс Мид с ее поэтическими сравнениями, хотя и не сумел охарактеризовать ни себя самого, ни Мэтти Кромптон, так что повествование велось от лица абстрактного мы, как склонны себя величать короли и ученые, и под этим мы могли подразумеваться они оба или один из них. Мисс Кромптон значительно оживила главу забытыми деталями: рассказом о дружеском соперничестве девочек, о том, как муравьи-фуражиры во время пикников утаскивали со стола кусочки пищи. Вторую главу назвали: