Анатолий Матвеенко - Ваенга-Эйр

- Комсомолец Кухаренко, вы что себе позволяете? Вот я генералу пожалуюсь!

- Хоть товарищу Сталину! Ни один истребитель не знает, вернётся ли завтра с задания... Летаем на смерть! Поэтому на земле не теряем времени.

Он быстро чмокнул Миру в лоб и убежал, чтоб не получить нагоняй. Но неда­леко. Под соснами Алексей натолкнулся на задумчиво курящего Сафонова.

- Сбавь обороты, заполярный Дон Жуан.

- Зачем? - легкомысленно отозвался тот. - Мотор прогрет, выруливаю на взлёт...

- Батя ясно дал понять: девочка из верхов, образцово-выдержанная. Кого, как ты думаешь, приставили следить за британцами?

- Особистов?

- Те двое, что с генералом, да, из Особого отдела фронта. А Мира... Боюсь, этого даже Кузнецов не знает. Так что держи язык на привязи, а штаны застёгну­тыми. Понял?

- Да чё уж там...

Сафонов выбросил окурок.

- Лёха, лучше скажи, мне что делать? Я - командир истребительного полка. В нём ни одного лётчика и самолёта, а результат завтра потребуют.

- Да ничего не делать. Воевать. За баб и детей, за тех, кто остался под немцем. А как прилетят англичане - будет видно. У тебя никто...

- Никто. Родители Жени уехали из Витебска до немцев, мои под Тулой. Но столько народу... Леша, я ведь многих знал, кто не успел сбежать. Там теперь фрицы!

Кухаренко посерьёзнел. Радость от знакомства с Мирой рассеялась. Он болтал с ней о краткости жизни лётчика, но это не шутки - это правда. Пока идёт война, по-настоящему радоваться невозможно.

Глава третья

САДЖЕНТ СМИТ

Кокпит истребителя Hurricane MkIIB, наверно, самый неудобный учебный класс на земле. Но другого не было. Кухаренко уселся в пилотское кресло. Его ошалелый взгляд пробежался по множеству приборов с надписями на непонят­ном языке. Поверх английских букв сиротливо белели три бумажки с переводом их тарабарщины на русский - «высота», «скорость», «тангаж», - одна отвалилась от залетевшего порыва ветра.

Сержант Смит, британский лётчик из состава 151 -го крыла Королевских во­енно-воздушных сил, монотонно бубнил:

- Харрикейн набирает пятнадцать тысяч футов за шесть минут и разгоняется до трёхсот двенадцати миль в час...

Мира синхронно переводила.

Сафонов мысленно пересчитал в привычные величины.

- Примерно 500 километров в час... Прожорливый, небось. Сколько у него ёмкость баков?

Он говорил медленно, отрывистыми фразами, чтоб не усложнять Мире работу.

- Девяносто один галлон, - ответил сержант, демонстрируя изумительную память на цифры. - Запас топлива обеспечивает боевой радиус до шестисот миль. С полной заправкой взлётный вес составляет семь с половиной тысяч фунтов.

Кухаренко перебил, не дослушав перевод до конца:

- Задрало... Придумали тоже - мили, галлоны, фунты... Нет, чтоб как у людей.

Смит не понял смысла, но уловил неприязнь в интонации.

- Что он сказал? Что ему непонятно? Этот русский не знает галлоны и мили?

Алексея трудно было остановить.

- Невозможно это - сколько ихних галлонов он сожрёт, чтоб «мессера» до­гнать... И догонит ли вообще?

В голосе сержанта зазвенел металл.

- Мира, вы здесь единственный образованный человек. Объясните ему.

- Алексей, это же очень просто. В одной миле тысяча шестьсот метров. По­мечайте прямо на приборе...

Карандаш не оставил на стекле ни следа. Она потянулась к приборной доске с помадой, попыталась чёркнуть. Снова вмешался Смит:

- Возьмите!

Он протянул цилиндрик помады, Мира с благодарностью взяла. По окончании урока помада осталась у переводчицы, и не нужно было иметь талант ясновидя­щего, чтоб угадать, какой оттенок примут завтра её губы.

Вечером они возвращались в военный городок впятером - трое советских и два англичанина. На фоне двух лётчиков-североморцев Смит смотрелся карикатурно мелким - едва выше Миры. Было заметно, что два коротышки 151 -го крыла, он и флай-саджент Хоу по прозвищу Вэг, обычно стараются держаться вместе.

На коротком поводке, выдёргивая лапы из грязи, трусил Монморанси - спани­ель Смита.

Кухаренко примолк, о чём-то сосредоточенно раздумывая. В присутствии ан­гличан он почему-то стеснялся заигрывать с Мирой. Сафонов, напротив, друже­любно беседовал с теми через переводчицу.

- Вы так привязаны к своей собаке, сержант.

Британский лётчик потрепал пса за ухом.

- Да. Он помог найти мою сестру под развалинами Ковентри. Здесь он мне как талисман в чужой стране. Капитан, мы совсем другими представляли вас.

- А теперь?

- Всё изменилось. Год после капитуляции Франции мы воевали с гуннами в одиночку. Теперь мы не одни!