Луиджи Пиранделло - Новеллы

Но даже тут он почувствовал не жалость, а скорее досаду. Главное сейчас — поднять ее с пола, вырвать из этого оцепенения. Он не даст судьбе сломить ее. Судьбе, которая так подло играет на руку всём этим лицемерным господам в гостиной! Нет, не даст! Все готово! Те господа пришли во фраках, как он, пришли на свадьбу! Нужно только, чтобы у кого–нибудь хватило воли поднять эту несчастную девушку, повести ее, потащить вот так, почти без сознания, только бы свадьба состоялась сегодня. Иначе она погибла.

Не так это легко — противопоставить свою волю враждебной воле всех этих людей. Но когда Чезара едва заметно шевельнула рукой и сказала ему, не поднимая головы: «Видите, учитель?» — Гори не вытерпел.

— Да, дорогая, да, — закричал он так громко и сердито, что девушка вздрогнула. — Только ты встань! Я не могу опуститься на колени!, Ты сама встань! Вставай! Ну, живо! Сделай это для меня!

Его тон ошеломил Чезару. Невольно она стряхнула оцепенение и с ужасом посмотрела на него.

— Зачем? — спросила она.

— Вот зачем, дорогая... только ты сперва встань. Говорю тебе, я не могу опуститься на колени! О Господи! — повторил Гори.

Чезара поднялась. Она взглянула на тело матери и страшно зарыдала, закрыв лицо. Но Гори схватил ее за руку и стал яростно трясти, волнуясь еще больше, чем прежде.

— Не надо! Не надо! Не надо! Потерпи, дорогая! Послушай, что я скажу!

Она посмотрела на него, с трудом сдерживая слезы, и спросила:

— Как же мне не плакать?

— Сейчас не надо плакать. Не время сейчас плакать, — сердито говорил Гори. — Ты теперь одна и должна о себе позаботиться. Понимаешь? Сама должна о себе позаботиться. Сейчас, вот сейчас! Собери все свое мужество. Стисни зубы и делай, как я скажу.

— Что мне делать?

— Ничего особенного. Сперва вынь бумажки из волос.

— Господи Боже мой! — простонала она, снимая папильотки дрожащими пальцами. Гори не давал ей опомниться:

— Вот молодец! Теперь иди к себе, надень скромненькое платье, шляпку надень, и мы поедем.

— Куда мы поедем?

— В мэрию, дорогая.

— Господи, что вы говорите!

— Я говорю: мы поедем в мэрию, зарегистрируем брак, а потом — в церковь. Свадьба будет сегодня. Иначе ты погибла. Видишь, как я для тебя нарядился? Фрак надел! И я буду свидетелем, как ты хотела. Оставь ненадолго свою бедную маму. Ее ты не оскорбишь. Она сама хочет, чтобы ты это сделала. Твоя мама хочет! Послушай меня, ступай оденься, а я пойду и все приготовлю.

— Нет... нет... я не могу... — в отчаянии говорила Чезара, снова роняя голову на кровать и пряча лицо. — Я не могу. Все кончено, я знаю! Он уйдет, он меня бросит... он не вернется. Только я не могу... не могу...

Гори не отступил. Он хотел наклониться, чтобы оторвать ее от кровати, но не смог. Тогда он яростно затопал ногами и закричал:

— Глупости! Я поеду с одним рукавом! Но вы обвенчаетесь сегодня! Ты пойми... Ну посмотри мне в глаза! Ты пойми, если мы упустим момент, все пропало! Что с тобой будет? У тебя нет работы! Ты одна! Хочешь свалить вину на свою бедную маму? Ты забыла, как она мечтала об этом браке? Несчастная синьора! И ты хочешь, чтобы все расстроилось из–за нее? Ну, возьми себя в руки, Чезара! Что тут дурного? Я с тобой! Я за все отвечаю. Ступай же, оденься! Оденься, дорогая, надо спешить!

И он повел ее к двери, поддерживая за плечи. Потом вернулся, пересек комнату, закрыл дверь и воинственно вошел в гостиную.

— Где жених?

Все повернулись, пораженные его тоном. Мигри спросил с притворной заботливостью:

— Синьорине дурно?

— Синьорина чувствует себя прекрасно, — ответил Гори, в упор глядя на него. — Имею честь сообщить вам, господа, что мне удалось ее убедить. Она согласилась взять себя в руки. Мы все в сборе. Все готово. Нужно только — не перебивайте меня! — нужно только, чтобы кто–нибудь из вас... вот, например, вы (обратился он к одному из гостей) взял на себя труд отправиться в мэрию и предупредить, что...

Ему не дали договорить. Как можно? Какой скандал! Это немыслимо!

— Дайте мне объяснить! — крикнул Он, заглушая хор протестов. — Зачем откладывать? Ведь препятствием был траур невесты? Но если сама невеста...

— Не позволю! — крикнула старуха. — Не допущу, чтобы мой сын...

— Исполнил свой долг и сделал доброе дело? — перебил ее синьор Гори.

Карло Мигри выступил на защиту матери.

— По какому праву вы вмешиваетесь? — спросил он, с трудом сдерживая гнев.

— Я вмешиваюсь в это дело потому, что считаю вас порядочным человеком, дорогой синьор Грими...