Робер Мерль - Смерть — мое ремесло

— Итак, ты кончил, не так ли? Дом готов, и ты можешь устраиваться.

— Так точно, господин полковник.

— У тебя нет ни мебели, ни простынь, ни посуды, и ты все же хочешь переезжать? Держу пари, ты и не подумал об этом.

— Никак нет, господин полковник.

— Вот видишь, ты не все сделал.

Он погладил подбородок и засмеялся.

— Придется все это приобрести. У тебя, конечно, есть деньги?

— Никак нет, господин полковник.

— Что? Что? — произнес он удивленно. — Нет денег? Нет денег? Но ведь это никуда не годится, дружок. Совсем не годится. Чтобы приобрести мебель, нужны деньги, не так ли?

— Денег у меня нет, господин полковник.

— Нет денег! — воскликнул он, покачивая головой. — Жаль, жаль! Нет денег — нет мебели! Все совершенно ясно! А нет мебели — нет и фермы!

Он посмотрел на меня, взгляд его на мгновение стал жестким, затем в глазах снова заиграли веселые искорки, и мне стало не по себе.

— Я могу спать и на полу, завернувшись в попону, господин полковник.

— Что? — сказал он с усмешкой. — Я, полковник барон фон Иезериц, допущу, чтобы мой фермер спал на каменном полу! Нет, нет, дружок. Нет мебели — нет и фермы! Ясно?

Он кинул на меня хитрый взгляд и продолжал:

— Итак, ты видишь, не все кончено. Остается сделать еще кое-что.

— Что же, господин полковник?

Он наклонился, взял стопку водки, выпил, поставил стопку на стол, схватил кружку пива и одним духом опорожнил ее. Потом он прищелкнул языком, глаза его заискрились, и он сказал:

— Жениться.

Я пробормотал с дрожью в голосе:

— Но, господин полковник, я совсем не хочу жениться.

Лицо его сразу же стало суровым.

— Что? — воскликнул он. — Ты не хочешь жениться? Какая наглость! Хочешь быть фермером и не хочешь жениться? Ты что о себе воображаешь?

— Простите, господин полковник, я не хочу жениться...

— Что? — закричал он и поднял руку к небу. — Сказать это мне! Мне! Сказать мне, офицеру, «нет»! Мне, вытащившему тебя из дерьма!

Он вперил в меня свой пронизывающий взгляд.

— Ты случайно не болен?

— Никак нет, господин полковник.

— Черт возьми, ты случайно не один из этих...

Я торопливо ответил:

— Никак нет, господин полковник.

Он внезапно взревел:

— Тогда почему же?

Я молчал... Он внимательно, изучающе смотрел на меня, потом снова почесал трубкой за ухом.

— Ты вообще-то нормальный мужчина или нет?

Я молча смотрел на него.

— Я хочу сказать, ты не выхолощен, надеюсь? У тебя все в порядке?

— Конечно, господин полковник, у меня все в порядке.

— И ты можешь иметь детей, не так ли?

— Я думаю, да, господин полковник.

Он внезапно расхохотался.

— То есть как это понимать — «я думаю»?

Я почувствовал себя ужасно неловко и с трудом выговорил:

— Я хотел сказать, что никогда не пробовал иметь детей, господин полковник.

Он засмеялся, ткнул в мою сторону трубкой, и я мельком заметил, что она сделана в форме головы лошади.

— Но ты все же когда-нибудь отважился, надеюсь?

— Так точно, господин полковник.

Он снова расхохотался и продолжал:

— Сколько раз?

Я не отвечал, и он гаркнул:

— Сколько раз?

— Дважды, господин полковник.

— Дважды?!

Он хохотал добрую минуту. Перестав смеяться, он поочередно опрокинул в рот стопку водки и кружку пива. На его обветренном лице выступил румянец, и он весело взглянул на меня.

— Постой-ка! — воскликнул он. — Надо все-таки прояснить это дело! Сколько раз, ты сказал?

— Дважды, господин полковник.

— С одной и той же?

— Никак нет, господин полковник.

Он с деланным ужасом поднял трубку к небу.

— Да ты настоящий... как это говорят?.. Впрочем, не важно!.. Ты настоящий... донжуан, кажется? Итак, по одному разу с каждой! Один раз! Ха-ха! Несчастные! Чем же они тебе не понравились?

Я торопливо пробормотал:

— Первая уж очень много разговаривала, а вторая была моей квартирной хозяйкой.

— Вот как, — воскликнул фон Иезериц, снова быстро осушая стопку водки и кружку пива. — Квартирная хозяйка — это очень хорошо! По крайней мере без хлопот. Она всегда под рукой!

— Вот именно, — сказал я с дрожью в голосе, — вот именно. Поэтому-то я и боялся... что это станет привычкой.

Он хохотал так долго, что, казалось, никогда не остановится.

— Господин полковник, — проговорил я твердым голосом, — это не моя вина, но я человек не чувственный.

Он посмотрел на меня. Ответ мой как будто поразил его, и он перестал смеяться.

— Вот-вот! — произнес он с удовлетворением. — Я как раз это и хотел сказать. Ты не чувственный, этим все и объясняется. Ты не приемлешь самку. Мне встречались такие кони.