Лео Яковлев - Чёт и нечёт

Сначала я подумал, что это одна из шуток Ли, но он вышел и через минуту вернулся с пачкой красивых бумаг с надписями «Союз Советских Социалистических Республик». На некоторых из них были имитации красных лент и накладных печатей. Везде стояла факсимильная подпись Председателя Государственного Комитета Совета Министров по делам изобретений и открытий.

— Еще два таких документа лежат на дне кошачьих ящиков, — совершенно серьезно сообщил Ли. — Они еще не обделаны, так что можете взглянуть.

Я не поленился лично убедиться в словах Ли и спросил, как пройти в туалет. Ли ответил:

— По этому коридорчику, а там увидите соответствующую табличку.

Я пошел в указанном направлении и увидел парадную табличку, на которой золотом по черному красовалась надпись «Партбюро». Все было, как сказал Ли: в «кошачьих» ящиках я увидел документы, подписанные все тем же министром-председателем.

— Вы, судя по табличке, совместили два сходных по духу заведения? — сказал я, вернувшись в комнату.

— Да, в нашей фирме шел ремонт, таблички меняли на более пышные, а мне не хотелось, чтобы добро пропадало, — скромно ответил Ли.

Затем он положил пачку передо мной и сказал:

— Наш разговор, я думаю, не должен быть беспредметным, поэтому я попытаюсь найти прочие наглядные пособия, а вы пока пролистайте это.

Я прежде всего сосчитал общее количество «авторских свидетельств». В пачке их оказалось около восьмидесяти. Остальные, вероятно, уже обработали кошки. Я обратил внимание на то, что ни единого свидетельства не было выдано одному Ли — везде он представал в различных «авторских коллективах». Иногда фамилии «соавторов» повторялись. В той пачке документов, которая лежала передо мной, я насчитал более двухсот (!) различных соавторов. Второй особенностью просмотренного мной набора изобретений было разнообразие их тематики. Большинство из них было посвящено различным проблемам строительства, но были и признанные изобретениями разработки в области электротехники, гидротехники, гидравлики, гелиотехники, теплотехники, машиностроения, транспорта, инженерной геологии, сейсмологии и в иных отраслях науки, в которых, чтобы сказать новое слово, нужно было, как мне казалось, быть грамотным специалистом, а вернее — иметь соответствующее образование.

В то же время у меня не было оснований предполагать, что простой советский нечиновный инженер-строитель, не занимавший никаких «ключевых позиций», был приглашаем в различные «авторские коллективы» как «уважаемый человек», что широко практиковалось в Империи Зла. Таким образом, получилось, что, наоборот, именно он, Ли, был осью и движущей силой этого многообразного «научного творчества», требовавшего восемь или десять специальных «высших образований».

Мои размышления прервал Ли, поставивший на стол стопку уже знакомых мне книг и два пухлых большеформатных альбома, оказавшихся конволютами его статей.

— Эти переплеты я сделал для рекламных целей, — сказал Ли, но суть его пояснения стала мне понятной позднее.

Я наскоро пролистал конволюты и установил, что в них находится не менее ста пятидесяти статей преимущественно по вопросам, связанным со строительством и с зарубежным опытом в этой области, и что каждая статья имеет свой «авторский» коллектив, и общее число «соавторов» измеряется многими десятками.

Ли, улыбаясь, следил за моими поспешными изысканиями и, уловив подходящий момент, сказал:

— Ну что ж, приступим к вопросам и ответам?

Вопросов и ответов было так много, что я едва успевал их фиксировать в своей записной книжке разного рода крючками. В конце беседы, когда я листал свои записи, с ужасом думая, что я не разберу и половины своих каракулей, Ли снова улыбнулся и щелкнул пальцем по одной непонятной вещице на заваленном книгами обеденном столе, оказавшейся маленьким микрофоном. Потом он где-то почти на полу включил перемотку и дал мне прослушать фрагмент нашей беседы, а затем вручил две кассеты.

— Моя основная специальность — предвиденье, хоть я не всегда с этим успешно справляюсь, — сказал он и добавил: — А теперь пьем кофе!

И мы выпили, почти молча, устав от предыдущих разговоров, по чашечке очень крепкого и очень вкусного кофе и расстались, а я получил возможность поместить здесь дословный рассказ Ли о его малоизвестных подвигах на фронтах советской науки.

Ли сказал:

— Раз вы уже дошли до моих кратких заметок по научным делам, то вы хорошо знаете ту ситуацию, которая возникла в моей до того времени достаточно безмятежной жизни, когда заболела Исана, и когда я понял, что это ее последняя болезнь. Я уже писал ранее, что мне на помощь пришел мой дорогой Миша — старый друг институтского периода, тогда тесно связанный со Средней Азией, предложивший мне не очень заметную, но дающую хороший доход совместную коммерцию. Суть дела вы, конечно, помните, поэтому я перехожу к моменту, когда Исана ушла из жизни. Почему-то почти сразу после этого печального события эта коммерция исчерпала свои возможности, но я благодарил Бога и за то облегчение, которое она мне принесла в последние два очень трудных года. Без этого подспорья я тогда физически просто бы не выжил, а потом я уже был готов довольствоваться малым.