Ха Кхань Линь - Девушка из бара

— Да, госпожа.

С тех пор как в баре «Джина» появилась Тхюи, посетителей здесь, по общему мнению, стало больше. Хозяйка каждый день отпускала ее на два часа учиться английскому, чтобы девушка могла обслуживать и иностранных гостей — иначе говоря, американцев. Благодаря Тхюи хрустящие долларовые бумажки и пачки новеньких пиастров уплывали из толстых, плотно набитых бумажников гостей в хозяйскую кассу. Особенное впечатление произвела Тхюи на мистера Дориса, майора экспедиционных войск.

Перед тем как уйти спать, старшая владелица бара подсчитывала доходы у себя наверху. Деньги она держала на счету в банке. Поскольку ситуация в стране была тревожной, она не решалась приобретать еще какую-то недвижимость и держала лишь несколько доходных домов и этот бар, ежедневно приносивший ей тысяч семьдесят. И хотя хозяйка каждый день откладывала на свой счет семьдесят-восемьдесят тысяч, ей хотелось вытянуть из кошелька майора Дориса еще больше. О, это был необыкновенный человек, умеющий поухаживать за женщинами, и к тому же очень богатый. Ночью, перебирая в уме различные возможности приумножения доходов, сухопарая владелица бара бормотала: «Бриллианты на дороге не валяются! А жалованье у майора экспедиционных войск Дориса очень приличное. Только красавица Тхюи может выудить у него эти деньги».

И хозяйка не жалела ни сил, ни средств на то, чтобы обучить Тхюи искусству принимать посетителей. Вскоре девушка уже сделала самые первые и самые трудные шаги в овладении новым ремеслом. Ей не приходилось больше стискивать зубы и делать над собой усилие, чтобы не выдать своего возмущения и испуга, когда она слушала наставления владелицы бара. Она уже не краснела, выслушивая комплименты в свой адрес, и целыми днями сидела за столиком с американцами и офицерами сайгонской армии. Но чем больше в баре «Джина» становилось американцев, тем меньше заглядывали сюда сайгонские офицеры. Правда, среди сайгонских офицеров был один, не менее ревностный, чем майор Дорис, поклонник Тхюи — лейтенант Винь Ко. Сначала Тхюи не увидела в нем ничего примечательного, такой же, как все, разве только более сдержанный и скрытный. Правда, обходительный и очень интеллигентный. Из-за ранения он плохо владел пальцами правой руки, особенно указательным.

Бар «Джина», как и другие подобные заведения, начинал работать с двенадцати или с шестнадцати часов. Это время было указано в патенте на открытие бара, и хозяйки заведений обычно решали вдвоем, когда его открывать. Это было заведение, где игроки избивали и калечили друг друга в дальних комнатах, где всю ночь продолжался пьяный разгул, заведение, где девушки, которым едва исполнилось шестнадцать — и уж во всяком случае было не больше двадцати, — торговали своим телом ради чашки риса для семьи; заведение, которое служило для того, чтобы торговки живым товаром могли переводить кругленькие суммы в швейцарские банки!

Покорно позволяя горячим, покрытым густыми волосами рукам майора Дориса обнимать свое гибкое тело, Тхюи чувствовала, что пьянеет. Но, видя, что Дорис еще трезв и помня наставления хозяйки, Тхюи продолжала принуждать его пить и пила сама. Официант беспрерывно наливал и подносил рюмки до тех пор, пока Дорис совсем не охмелел. Он уронил голову на руки, да так и застыл. Такое с майором случалось чрезвычайно редко. Казалось, хмель не берет этого крепкого американца. Поэтому официанты глядели на захмелевшего майора Дориса с изумлением. На столе валялись опрокинутые рюмки и бутылки. Навалившись на стойку бара, уже храпели несколько мертвецки пьяных посетителей. Девушки курили или лениво жевали резинку. Надрывно гремела музыка — один танец сменял другой. Потом из динамиков полился высокий голос знаменитой итальянской певицы. Тускло светились лампы, затененные красными абажурами из синтетики. В углу красовался огромный косо повешенный рекламный щит: на нем была изображена обнаженная девушка, только длинные распущенные волосы наполовину прикрывали ее тело; она хохотала, запрокинув голову, но взгляд у девицы был хищный, и во всем ее облике было что-то животное.

Смех в зале смешивался со звоном рюмок и бокалов, с топотом ног, отбивающих ритм на кафельном полу, с голосами, говорившими по-английски и по-вьетнамски.

Тхюи вывела Дориса из состояния полузабытья, предложив выпить еще чего-нибудь. Тот кивнул. Официант живо принес бутылку кока-колы для Тхюи, и кассир собрался было внести это в счет Дориса, как тот вдруг приподнялся и хрипло пробормотал по-английски: