Ха Кхань Линь - Девушка из бара

Увидев Тхюи с мальчиком на руках, тетушка Нам засуетилась. Забыв вытереть руки, перепачканные сажей и жиром, тетушка Нам торопливо схватила соломенный веник и смахнула пыль и золу с лавки. Когда она нагибалась, ее спина казалась еще более костлявой.

— Видишь, какая у меня теснота и бедность, — вздохнула тетушка Нам. — Не пустить тебя — тебе придется ох как тяжко, а пущу — самой надо потесниться. Ладно, устраивайся на моей лавке, а я как-нибудь перебьюсь, — бормотала тетушка Нам, словно говоря сама с собой.

Тхюи закутала брата в одеяло и посмотрела на перегородку из куска жести, отделявшую место, где стоял стол для посетителей, от закутка, служившего кухонькой. Здесь невозможно было укрыться от жарких солнечных лучей. Солнце било прямо в лицо лежавшего в забытьи мальчика. Но иного выхода нет, больше им приткнуться некуда. В кое-как сколоченной из досок кухоньке места едва хватало для одной тетушки Нам. Она хлопотала у плиты до полуночи, а когда уходил последний посетитель, тетушка Нам опрокидывала стулья на стол, придвигала его к перегородке и, вытащив свою лавку, укладывалась спать. На рассвете она убирала лавку, ставила вновь стол и стулья на прежнее место и принималась стряпать, чтобы успеть накормить ранних посетителей.

Надо же было Тхюи решиться прийти сюда! У тетушки Нам веки набрякли от усталости, но она проворно достала баночку с тигровой мазью и протянула Тхюи. Потом наклонилась над большой корзиной в углу, достала оттуда старое, латаное-перелатанное цветастое одеяло. Хотя голова Ты горела, он жаловался на озноб.

— На вот, накрой-ка его еще одним одеялом! — сказала тетушка Нам.

— Тетушка Нам, — послышалось за перегородкой, — дайте-ка еще порцию! Да не жалейте зелени, особенно мяты. И хорошо бы к жареной рыбке еще острой приправы!

— Сейчас подам!

Тетушка Нам, подобрав полу длинного платья [20] Вьетнамское национальное платье имеет длинные разрезы по бокам, которые доходят почти до талии. , устремилась к плите.

— Ты побудь тут, я управлюсь сама, — пробормотала тетушка Нам, беря из рук Тхюи щепотку мелко нарезанной зелени, при этом пола ее платья опустилась, и тетушка Нам снова ее подхватила. Улучив минутку, она достала из кошелька двадцать пиастров и сунула их в руку Тхюи.

— Беги-ка скорее в лавку, где продают всякие мази, пилюли и порошки. — Тхюи поняла, что тетушка имеет в виду аптеку. — Купи две пачки порошков от лихорадки, дадим их твоему братишке — живо поправится! Беги, а я за ним присмотрю! Ну чего же ты ждешь? Надо поскорее купить порошки, две пачки стоят шесть пиастров, четыре пачки — двенадцать, начнет принимать — завтра к вечеру будет на ногах!

Но Тхюи колебалась.

Тетушка Нам разжала руку Тхюи и заставила ее взять смятые деньги. Руки Тхюи дрожали, не слушались ее.

— Да бери же наконец и скорей за лекарством! — строго прикрикнула на нее тетушка Нам.

Тхюи, потрясенная, взяла деньги и нетвердой походкой вышла на улицу, позабыв от волнения сказать хотя бы несколько слов брату.

Только оказавшись на улице, Тхюи вдруг вспомнила, что у нее еще осталось десять пиастров. «Добрая тетушка Нам, у меня ведь еще есть немного денег… Да разве откажешься от помощи, предложенной от чистого сердца…»

Ты болел уже полтора месяца. Тхюи работала урывками, где и как придется, так как ей приходилось почти неотлучно быть при больном братишке, ухаживать за ним, поить, кормить, давать ему лекарство.

Ей все-таки пришлось обратиться к мадам Ванг и взять у нее под проценты деньги, но они скоро растаяли, а братишка все еще болел. Иногда ему становилось лучше, иногда лихорадка усиливалась. Лекарства подходили к концу. Ей посоветовали: если какое-нибудь лекарство помогает больше всего, значит, надо продолжать давать его больному и не тратиться на визит к врачу. Такой совет казался Тхюи разумным, но только где раздобыть денег на лекарство? Вот уже два дня, как тетушка Нам кормила их в долг, а мадам Ванг трижды присылала человека за деньгами, ведь она их дала Тхюи только на один месяц!

Несколько дней подряд Тхюи колесила по всему Данангу в поисках работы, но никто не соглашался дать ей деньги вперед. Вот и сегодня она с самого утра пустилась в путь, снова обивала пороги, но в ответ на ее просьбу люди лишь отрицательно качали головой.

Придя домой, Тхьди застала тетушку Нам расстроенной и встревоженной, как никогда. Сняв с плиты котелок с рисовой похлебкой, тетушка Нам вытерла со лба пот и сказала с озабоченным видом: