Ха Кхань Линь - Девушка из бара

Теперь рынок Донгба преобразился, навсегда были забыты картины прошлого. Молодые лоточницы и пожилые торговки, чинно восседали на своих сапах [13] Сап — широкий деревянный топчан. , грузчики, рикши, студенты — все словно обрели какие-то новые общие черты. Собственно, так и должно было быть: ведь все они выпестованы славным городом Хюэ, все они были очевидцами и участниками событий, которые произошли на берегах реки Хыонг в те дни, когда ненависть к своре предателей родины, продавших родную страну и проливших море народной крови, достигла предельного накала. Все жаждали расправиться с предателями. И вот тут-то жители Хюэ почувствовали силу ударных отрядов, защищавших город во время недавних боев [14] Речь идет о событиях, которые произошли весной 1966 года, когда около трех недель Хюэ был занят силами Национального Фронта Освобождения. . Знаменитый рынок Донгба, оказывается, мог быть не только местом купли-продажи — его использовали для распространения информации, для поддержания связи; рынок снабжал демонстрантов всем необходимым — он стал резервом боевых сил. А самое главное — он стал символом, средоточием патриотизма, отсюда нити вели к тем, кто находился в освобожденных районах. Никому из представителей марионеточного правительства и в голову не могло прийти, что теперь рынок Донгба — главный источник снабжения освобожденных районов. Всевозможная снедь, любовно приготовленная в Хюэ; эти сумки, доверху наполненные пирогами и лепешками, завернутыми в нежно-зеленые молодые банановые листья или закрытые молодыми листьями кокосовой пальмы; пакеты с конфетами, мешочки, доверху набитые креветками, так что из них торчали усики креветок тоненькие, как шелковинки, — все это со всеми мерами предосторожности переправлялось в освобожденные районы, туда передавались и американские парашюты, из строп которых получаются отличные гамаки [15] В походных условиях — при передвижении в джунглях — бойцы освободительной армии и партизаны устраивались в таких гамаках на ночлег. . И какие бы запреты, аресты и обыски ни проводились — они не давали никаких результатов.

Девицы подозрительной профессии теперь уже не размалевывали лица румянами и белилами; «гранд-дамы», привыкшие к громким повелительным интонациям, теперь старались держаться скромнее и не выставляли напоказ дорогие украшения и роскошные модные наряды. Полицейские и те немногие из их прихвостней, которые уцелели после недавних событий, сникли и спрятали когти. Они не смели поднять глаз, хмурые и присмиревшие, сменили волчье обличье и пытались изображать кротких овечек, питающихся одной травкой! Подонки, которым удалось избежать возмездия жителей Хюэ, спрятались в свои логова и не осмеливались появляться на улице.

Однажды хмурым и дождливым осенним утром — дождь не прекращался уже целый месяц — рынок Донгба пробудился необычно рано. Такого оживления давно не помнили жители Хюэ — товары покупались нарасхват, все запасались продуктами впрок на несколько дней. Лица, движения, голоса — все было полно какого-то необычного возбуждения. Казалось, те же самые покупатели, те же самые торговцы… Но оказывается, эти люди с обветренными лицами способны не только разражаться бранью по всякому поводу и осыпать друг друга оскорблениями или даже пускать в ход коромысла… Сегодня здесь не было ни неуступчивых торговцев, ни строптивых покупателей; коромысла лежали наготове — на тот случай, если потребуется немедленно уйти с рынка и поспешить на выручку демонстрантам, когда их начнут разгонять полицейские. Сегодня торговцы рыбой не зазывали покупателей и не торговались о цене, едва покупательница указывала на приглянувшуюся ей рыбину, они мгновенно кидали ее на весы, быстро заворачивали и сами совали в плетеную корзинку. «Сколько с меня?» — спрашивала покупательница и слышала в ответ совсем непривычные слова: «Берите, сестрица, покупайте, мамаша. Заплатите, сколько сочтете нужным, положите сами деньги в кошелек да и все тут!» Если покупательница забывала взять сдачу, ее окликали, но она спешила уйти, бросив на ходу: «Я очень спешу, в следующий раз…»

— Вот это да! Кого я вижу? Ты, и на рынке! — вдруг послышался чей-то удивленный возглас, и в ответ раздался мужской голос:

— Ну и что ж! Нынче и мужчины ходят на рынок за покупками, надо помогать женщинам. Взвесьте-ка мне килограмма четыре риса! А еще камбалу на полкило, штучек семь рыбешек «дой» и связочку креветок!