Александра Маринина - Благие намерения

– Не раньше это было, а позже! Я точно помню! Я этого человека только один раз видел, но это было в год Олимпиады, тогда по всему городу олимпийские мишки висели, во всех витринах, и пять разноцветных колец. И этот человек как раз сидел на лавочке и открывал маленький пакетик с печеньем, а на пакетике тоже кольца разноцветные. Я ничего не мог перепутать!

– Тогда я ничего не понимаю… А что такое адъюнктура, в которой должен потом учиться Родислав? Это что-то вроде Академии ФБР?

– Ну прям! Это та же аспирантура, только для тех, кто носит погоны. Диссертации пишут, кандидатские экзамены сдают, всякая такая муть.

– Аспирантура, говоришь, – задумчиво протянул Камень. – Совсем непонятно. Кому нужен аспирант в погонах? Нет, все-таки ты что-то путаешь, не может этого быть.

– А я тебе говорю, что это было, было, было! – сердито закаркал Ворон. – И нечего меня подозревать. Хочешь, я сразу в год Олимпиады влезу, чтобы ты не сомневался?

– Ну уж нет! Сейчас только семьдесят восьмой год начался, пропускать два года я тебе не позволю. Давай подряд смотреть. Но если окажется, что ты ошибся…

– То что? Ну, что ты сделаешь? – вызывающе спросил Ворон.

– Змея позову, вот что! – выкинул Камень козырного туза.

– Не смей! Даже имени этой пакости холоднокровной при мне не произноси.

– Вот то-то же, – спокойно завершил дискуссию Камень. – Лети давай.

Родислав дочитал выполненный на пишущей машинке документ и с огорчением отметил, что теперь в нем не было ни одной опечатки. Как жаль! Он с удовольствием сходил бы еще раз в маленькую комнатушку, где сидела лаборантка Лиза, и попросил бы ее исправить ошибки, при этом наклонился бы к ней и вдохнул ее запах – смесь духов и еще чего-то теплого и немного терпкого. От этого запаха у него кружилась голова и пылали щеки. В Научном центре Академии МВД он работал уже два месяца, и из этих двух месяцев один был страстно влюблен в Лизу Спичак, миниатюрную изящную брюнетку, живую и горячую, как огонь, жизнерадостную и веселую, как ребенок, такую прекрасную и такую желанную. Ни одну женщину в своей жизни Родислав не хотел так, как ее, Лизу, – ни свою жену Любу, ни многочисленных случайных любовниц, в связь с которыми он вступал «по ситуации» и в которых никогда по-настоящему не влюблялся. Теперь, после появления в его жизни Лизы, он уже начал сомневаться, а любил ли он когда-нибудь жену – настолько непохожим на ровную спокойную привязанность было то жгучее и головокружительное чувство, которое он теперь испытывал.

– Ну как, Родислав Евгеньевич? – спросил вошедший в комнату научных сотрудников начальник отдела. – Документ можно отдавать? Там все в порядке?

– Еще пара опечаток, – пробормотал Родислав, поднимаясь из-за стола. – Сейчас покажу Лизе, она поправит, и можно отдавать.

– Хорошо, я жду.

Родислав выскочил из кабинета и зашел в комнату лаборантки.

– Что, опять? – огорченно воскликнула девушка. – Я же, кажется, все выправила. Неужели что-то пропустила?

– Вот здесь, – Родислав старался говорить громко, чтобы его голос был слышен в другой комнате, – и еще вот тут.

Он сделал шаг по направлению к Лизе, наклонился и поцеловал ее в губы. Девушка ответила жадно и горячо, обхватив руками его бедра.

– Сумасшедший, – прошептала она, отстраняясь, – сейчас кто-нибудь войдет.

– Мы услышим, – ответил он тоже шепотом. – Ну, все, как договорились?

– Да, я доеду до «Сокола» и буду ждать тебя на платформе, у первого вагона. Только не задерживайся.

– Я постараюсь.

Они встречались в ее квартире – Лиза жила одна, и им никто не мешал. Никто и ничто, кроме необходимости возвращаться домой, к Любе и детям.

Ровно в шесть вечера Лиза заперла кабинет, попрощалась и ушла, а Родислав еще несколько минут поболтал с никуда не торопящимся пожилым старшим научным сотрудником, который всегда задерживался дольше всех.

От станции «Сокол» они еще долго ехали на троллейбусе, и Родислав мысленно считал с каждой минутой убывающее время, которое ему останется провести с Лизой, чтобы вернуться домой все-таки не очень поздно. Сегодня у него было «партсобрание», в следующий раз придется придумать банкет, который устраивает какой-нибудь сотрудник по случаю защиты диссертации или юбилея, или срочный научный отчет, а в самом крайнем случае – так называемую местную командировку, когда для сбора материала для научных исследований сотрудники отправлялись в разные организации, начиная от территориальных органов внутренних дел и расположенных в Московской области исправительно-трудовых колоний и заканчивая Центральным статистическим управлением. Эти чудесные, восхитительные встречи в Лизиной уютной двухкомнатной квартирке происходили реже, чем Родиславу хотелось бы, и он иногда с сожалением вспоминал о следственной работе, которая позволяла без особой дополнительной лжи возвращаться домой сколь угодно поздно и отсутствовать дома по праздникам и выходным дням, достаточно было только сказать Любе, что у него много работы, что он зашивается с документами или что его срочно вызвали. Но если бы он остался на следствии, он не познакомился бы с Лизой и никогда не узнал бы, как это бывает, когда не можешь думать ни о чем, кроме близости с женщиной, когда внутри все вздрагивает от одного только звука ее голоса, когда постоянно преследует ее запах, когда каждое прикосновение к ней вызывает восторг и становится невыразимым и невозможным счастьем.