Глен Голд - Картер побеждает дьявола

Он дал им время осмыслить услышанное. Постепенно до врачей дошло: таким замысловатым образом их пациент дает понять, что они могут не тревожиться за свою безопасность. Однако Картер продолжал говорить; когда он с несвойственным ему многословием принялся во второй раз уверять, что Гриффин наверняка разослал заклеенные конверты с доказательствами на случай своей смерти, доктора сказали, что Картер может выписаться, когда пожелает. Однако вместо того, чтобы уйти, Картер последовал за доктором Буном в коридор (его странным образом зачаровала борода) и чуть не со слезами на глазах сказал:

– Пожалуйста, позаботьтесь о Гриффине. Он – лучший зритель из всех, что когда-либо у меня были.

Через несколько минут Картер тихо постучал в дверь одной из тридцати двух палат. На кровати лежала Феба, сонная, но не спящая. Она так и не сменила вчерашнее вечернее платье, но смыла с лица копоть и грязь. Сложенные очки лежали на тумбочке.

– Всё? – сонно спросила она, приподнимаясь на локте.

– Ты должна двадцать четыре часа не давать мне заснуть.

Феба села.

– С этим я справлюсь.

Поехать на пляж было идеей Картера. Феба спросила, что у него за странная страсть к пляжам, и напомнила, как он в разгар лета притащил ее на Берег Нептуна, но в ответ услышала только: «Я люблю этот пляж».

Ошен-бич в ноябре, в первые часы после рассвета, был совершенно пуст. Два человека брели босиком вдоль кромки воды. На волноломе расположился натюрморт: пара носков, пара чулок, две пары ободранных вечерних туфель. Утро было теплое, но не настолько, чтобы Феба отказалась, когда Картер накинул ей на плечи пиджак.

– Последний раз, когда я надела твой пиджак…

– Если ты и в этот раз попробуешь улизнуть, – сказал он, – я сяду сверху и расплющу тебя, как сандвич.

Феба уперла язык в щеку.

– Чарли, ты правда убил президента?

– Сложный вопрос.

– Ничуть.

– Тебе очень хочется узнать?

– Я вполне готова закатить скандал.

Шел отлив, так что за широкой полосой сухого песка лежала полоска мокрого и мягкого, а за ней – плотного, усеянного ракушками и плавником. Картер ощущал ступнями все переходы от мягкого до плотного, пытаясь вообразить, как чувствует их Феба. Чайки несли моллюсков от берега на бетонные дорожки и бросали вниз, чтобы выковырять из разбитых раковин свой завтрак.

– Меня все изумляет, – проговорил Картер.

– Сказал человек, наколотый кокаином и морфием. Осталось добавить марихуаны, и можешь поступать в джаз-банд.

Феба зашла в воду, потом отступила назад.

– Скажи, как выглядит мое платье?

– С меня новое. Можешь зайти в воду, если хочешь.

– Ты в состоянии купить мне обновку?

– Да. Даже с этим. – Он помахал замотанной рукой.

– Врачи сказали, как она будет заживать?

Картер кивнул.

– Они теперь просто творят чудеса. Говорят, что пришили сухожилия к другим мышцам, и рука заново научится двигаться, но… – Он недоговорил. Всё, что обещали врачи, внезапно отодвинулось на третий план. – Еще был фокусник – я всю ночь пытался вспомнить его фамилию, он работал в Европе лет сто назад, и у него недоставало двух пальцев. Надеюсь, он написал книгу. Только…

Он снова не стал договаривать.

Феба стояла, развернувшись к океану и слегка приподняв подол, лицо ее было обращено к Картеру. Набежала волна, обдав ее до щиколоток. Феба вскрикнула и опустила подол, так что он коснулся воды.

– Я бы просто приняла всё, как есть, – сказала она и осторожно двинулась вперед, рассекая воду. Картер закатал штаны до колен.

– Минуту назад ты сказал «только», – напомнила Феба.

Он забыл, о чем говорил.

– Помнишь, ты сказала, что не можешь видеть мою работу, а я ответил: «Вот и хорошо». Сейчас я о том же. – Картер никогда прежде не видел своих рентгеновских снимков, и сегодня с изумлением осознал, что внутри устроен так же, как любой другой человек. Это наполнило его неожиданным оптимизмом. – Я люблю магию, она замечательная, но вчера ночью ты была важнее. – Он думал: жизнь – череда превращений. Из мальчика в фокусника, и пути назад нет. Из мужа во вдовца, и снова бесповоротно. Когда-то его душа задыхалась от горя, которое теперь прошло, не совсем понятно, каким образом. Сейчас он стоит здесь, одна рука работает, другая – нет. Может быть, он может быть и фокусником, и человеком.

Феба взяла его за левую руку. Они прошли несколько шагов, потом Картер остановился, чтобы поцеловать ее.

– Как хорошо. – Феба вздохнула – он одной рукой держал ее грудь. Через мгновение она отстранилась. – Мне надо подумать.