Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Прождав двадцать минут, Уильямс решил не терять больше времени и поехать на соседний участок, где он проводил эксперимент по дефолиации, — оттуда, со склона холма, можно было наблюдать за лесопилкой. Уильямс уже обработал этот участок леса с «Чессны» дефолиантом нового образца. Несколько крупных деревьев, которые могли заслонить собой поросль, были заранее срублены, поэтому жидкость попала на подлесок и молодые побеги, и через несколько дней они начали сохнуть. С тех пор прошло три недели. Уильямс, стоя по колено в черной, пожухлой листве, которую спалил дефолиант, поднес к ней спичку.

Она загорелась с шипением и треском, как горючая смола, разбрасывая огненные брызги, и над лесом поднялся высокий столб голубого дыма. Эксперимент был удачным. Уильямс решил, что в этой части леса можно; обойтись без дефолианта, но ниже, там, где рос дождевой лес, его применение ускорит процесс выжигания и расчистки.

До семи часов оставалось минут пятнадцать, когда Уильямс, джип которого был спрятан среди деревьев, увидел приближавшуюся быстрым шагом бригаду. Он выждал пять минут и подъехал к лесопилке. Бригадой командовал младший староста Диогенес Калисто, человек с точеными чертами сурового угольно-черного лица, в котором угадывалась примесь кастильской крови.

— Когда вы приступили к работе, Диогенес?

— Примерно в шесть, мистер Уильямс. Как обычно.

Уильямс поразился способности этого человека придавать своему лицу конкистадора выражение собачьей преданности.

— Ты в этом уверен?

— Да, мистер Уильямс. Может быть, чуть-чуть позже.

Уильямс несколько секунд молча смотрел на него.

— Неправда, Диогенес. Я был здесь в шесть, и с тех пор никуда не отлучался. В чем дело?

— Сэр, у меня пет часов. Когда младший староста Родригес привел людей в столовую, завтрак еще не был готов.

— Что ты хочешь сказать, Диогенес? В чем же все-таки дело — в том, что ты не знал, который час, или в том, что тебя задержал Родригес?

На аристократическом лице Калисто застыла гримаса испуга и подобострастия.

— Честное слово, мистер Уильямс, меня задержал Родригес.

— Ты в этом уверен? Родригес может потерять свою должность.

— Так оно и было, мистер Уильямс.

— Тебе следовало пойти и выяснить, в чем причина задержки, так ведь?

— Да, сэр.

— Ты обязан был это сделать.

Внезапно Уильямс протянул руку, схватил Калисто за клапан рубашки и потянул к себе.

— Ты совершил два преступления, — сказал он. — Ты проявил нерасторопность и беспомощность, а затем без колебаний попытался прикрыть их ложью.

— Виноват, мистер Уильямс. Простите меня.

— Ты разочаровал меня, Диогенес. Ты подвел миссию, а раз так, кого еще ты подвел?

— Господа нашего, мистер Уильямс.

— Я рад, что ты сознаешь это. Да, правильно, Господа нашего. Что же с тобой делать, как ты думаешь?

Калисто знал ответ, которого от него ждали.

— Сэр, меня надо наказать.

— Правильно. Весь вопрос в том, какое наказание нам следует избрать. Что ты думаешь на этот счет?

— Может быть, удержать у меня недельный заработок? — предложил Калисто. — Или месячный, как пожелаете.

Легкость, с какой он был готов отдать заработок, выдала его.

Уильямс покачал головой.

— Боюсь, это не подойдет. Так тебя не накажешь.

Деньги для тебя немного значат. Наказание должно быть таким, чтобы ты его почувствовал. Таким, чтобы оно причинило тебе страданий.

— Может быть, мистер Уильямс, на несколько дней оставить меня без еды?

— И это не подойдет, Диогенес. Ты привык недоедать. У тебя было голодное детство. И запомни: бога тебе не обмануть. Наказание должно быть серьезным, по-настоящему неприятным. Таким, чтобы при одной мысли о нем ты содрогнулся.

— Я могу заняться чисткой нужников. Ничто другое мне в голову не приходит. Честное слово.

— Что ж, Диогенес, придется придумывать мне.

Сейчас, пока мы разговаривали, я попросил Господа направить меня, и он указал способ, которым ты можешь искупить вину. Этот способ не такой уж трудный — во всяком случае, он гораздо легче, чем я предполагал. Миссис Уильямс едет осенью в отпуск.

В Цинциннати холодно, поэтому я хочу, чтобы у нее была хорошая теплая шуба.

— Я могу купить медвежью шкуру, мистер Уильямс. Шкуру молодого очкового медведя. Или даже две.

Калисто хватался за соломинку, не веря, что такое легкое наказание удовлетворит миссионера, и с ужасом начиная догадываться, к чему тот клонит.

Уильямс покачал головой.