Джоанн Харрис - Чай с птицами

Думаю, мне не стоило вмешиваться. Как я уже сказала, терпеть не могу людей, которые лезут не в свое дело. Но, думаю, все дело было в ее лице — молодом, знакомом, таком храбром, совершенно нежданном под фонарями «Теско», и в том, как она изображает Бетт Дэвис, держа ручку вместо сигареты, и в ее фривольном смехе. А главное, я вдруг поняла, что у нее кроме меня есть и другие «завсегдатаи», — может, именно поэтому она так ценит мое общество, старается держаться безукоризненных манер и всегда называет меня «мисс Голайтли».

— Шерил! Нет!

Я рванулась вперед, не успев осознать, что делаю. На миг я увидела ее совершенно ясно — рот открыт буквой «О», глаза круглые. Джимми повернулся на мой крик, и в этот момент Шерил вырвалась от него и села в машину. Завизжали шины по мокрому асфальту. Я увидела ее в последний раз — она отворачивается, ладонь прижата к стеклу. Потом она исчезла, и я осталась наедине с Джимми.

На секунду я запаниковала. Потом разъярилась. Джимми уставился на меня. Вид у него был злой и растерянный. Он нагнул голову вперед, словно бык. Я хотела сказать ему что-нибудь резкое, ранящее, но не нашла слов. Все мои слова затупились. Мне вдруг захотелось плакать.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, он и я. Потом он засмеялся.

— Что ты тут делаешь?

Голос был нетвердый, и я поняла, что он очень пьян.

Вблизи он почему-то не казался таким страшным — похож на мальчишку, очень крупного и очень усталого. Мне показалось, что в красных глазах мелькнуло замешательство — он пытался сосредоточиться. Я подумала про машину, про то, как она вовремя появилась, как медленно ехала вдоль тротуара. Я подумала про бедную Шерил — ей нравился фильм «Красотка», пока она не открыла для себя «Дневную красавицу», [58] «Дневная красавица» ( «Belle de Jour» , 1967) — фильм режиссера Луиса Бунюэля с Катрин Денёв в главной роли; история домохозяйки, которая решила подработать проституцией. и она все еще верит в хеппи-энды. Тот еще хеппи-энд, горько подумала я. Тот еще принц.

Принц пьяно сощурился.

— Так как тебя звать, дорогуша?

Я думаю, что слово «дорогуша» было последней каплей. Я ощутила такое презрение к этому человеку, что мне вдруг опять стало легко, я снова твердо знала, кто я. «Теско» в ложном розовом рассвете неоновой вывески казался самым большим, самым сверкающим кинотеатром мира. Я посмотрела Джимми прямо в глаза и удивилась, как могла Шерил — или кто угодно еще — его бояться.

— Меня зовут мисс Голайтли, — ответила я.

— Доброе утро, мисс Голайтли.

Я захвачена врасплох. Одиннадцать Сорок закончил завтракать и подошел к моему столику, захватив с собой чай и намереваясь сесть. Он впервые обращается ко мне по имени. Должно быть, я заметно растеряна, потому что он улыбается, словно извиняясь.

— Надеюсь, я не помешал.

— Помешал? — У меня странный, деревянный голос. — Я…

Я гляжу туда, где Шерил вытирает стол. Она, кажется, нас не замечает, но спина у нее неестественно напряжена, глаза слишком упорно смотрят вниз. Конечно, ей не догадаться, узнала ли я Одиннадцать Сорок в машине прошлой ночью; ей не догадаться, догадалась ли я.

Что до Одиннадцать Сорок, он невозмутим. Он не видел меня у дороги, поскольку держится так же вежливо и скромно, как обычно. По временам он теребит гвоздику в петлице, и это единственный знак, что ему, может быть, не по себе.

Я мажу маслом чайный кекс. Я не знаю, что сказать. Его лицемерие мне отвратительно.

— Ко мне должен кое-кто подойти, — запоздало говорю я.

— Ко мне тоже, — отвечает Одиннадцать Сорок.

Глаза у него синие — потрясающий контраст с белыми волосами. Кисти рук большие, хорошей формы. На левой руке — обручальное кольцо. За спиной у меня Шерил очень занята возней с бутылочками соуса на подносе. Я пытаюсь вспомнить, сколько лет назад я последний раз завтракала в обществе мужчины.

В доме престарелых «Поляна» мужчин всего человек шесть. Они в основном тихие, хотя мистер Бэннерман по временам проявляет скверный характер. Санитарки с ним справляются; они не обращают внимания на его похабные реплики. Правда, я все равно рада, что его комната не рядом с комнатой Полли; при виде его она иногда путается и называет его Луи. Я пытаюсь ей объяснить, что Луи давно нет в живых, но она качает головой и не верит. Думаю, это и к лучшему.

Я знаю, что никакой моей вины тут нет. Все это случилось так давно, когда мы еще были молоды. Луи было всего тридцать шесть, когда он умер; почти мальчишка. Я теперь даже не уверена, что он мне нравился. Надеюсь, что нравился, что мной двигала не банальная зависть старшей сестры к младшей. Он погиб тем же летом, дурацкий несчастный случай во время прыжка с парашютом над Экс-ле-Беном. Да, это был несчастный случай; многие молодые люди угрожают покончить самоубийством, когда их бросает девушка, и что бы там ни говорили, между нами все было далеко не так серьезно. Но Полли после этого так и не стала прежней.