Димитр Коруджиев - Дом в наем

Собачка, да, но она пряталась, значит, что-то важное не в порядке; что-то в нем самом. Поднялся ветер, похолодало. Он инстинктивно посмотрел вверх… Солнце уже не пыталось пробиться между соснами, оно утонуло в облаке. (Единственное облако в сияющей голубизне.) Вдруг ему показалось, что мутное образование в небе нарастает с каждой новой мыслью о Любе или Стефане, будто она, мысль, улетала с большой скоростью, чтобы влить в облако еще немного злобы. Нет, его желание не осуществится, пока он не преодолеет свои недобрые чувства; его маленький друг не средство для утешения, он должен явиться как награда.

Поторапливаясь, насколько мог, он шел по тропинке. Продолжая тащить Любу и всю сцену на спине, как битком набитый мешок. Но вскоре дорогу ему непреодолимо преградило упавшее дерево. (Ни перепрыгнуть из-за гипса, ни обойти – с двух сторон крутые склоны.) Присел на ствол, обтер разгоряченный лоб. Садясь, он уменьшился, приблизился к земле: бороздки, еле заметные дырочки… Она могла впитать в себя все безвозвратно, и наши мелкие страсти. Он придаст все плохое земле, пусть наверху все будет чисто. Круг тишины и самопожертвование этой земли – ничто другое не постоянно. Только постоянное – носитель земных значений. Истина не откликается, она ждет, чтобы ее заметили. Вины вне тебя нет (никто не ответствен за его встречу с неразвитыми душами этих людей, за его неустойчивость и слабость). Вина – это привилегия человека – путь к постоянному.

Поможет ли он Любе и Стефану, если позволит, чтобы их злые чувства овладели им самим? Нет, разумеется. Он не покинет дом, останется. Примет несправедливость спокойно, и в один прекрасный день вина проснется и в них. Матей поднялся очень медленно, все еще охваченный страхом… Где Люба, сетчатый забор, та вторая женщина?.. Картина исчезла. Наконец-то. Теперь постоянное казалось единственно реальным. Слышал ли он, на самом деле, те слова? Прятался ли за кустом? Случаются ли в действительности такие вещи? Вся сцена выглядела искусственной, просто нарочитой. (Злая сила словно отправила его сознание в какой-то мнимый мир, заставляя принять фантазии за правду!)

Нереальнее всего было его поведение. Не прятаться, а, услышав только несколько слов, спросить немедленно: „почему вы так думаете, что я вам сделал?".. – вот что было бы естественно. „Вот тогда это соответствовало бы моим теперешним чувствам." Наверное, только то, что естественно, – настоящее.

Когда вернулся домой, нашел на кухонном столе хлеб и два кулька с продуктами.

Чудесная погода, несколько дней ни облачка на небе.

С тех пор, как земля вобрала в себя его недобрые мысли, мост между тишиной и остальным видимым миром снова пролег через сердце Матея. И когда однажды, возвращаясь с прогулки, увидал хозяина, испытал безграничное дружелюбие.

– О!.. – Стефан почему-то удивился, – у тебя хороший вид…На пользу тебе жизнь в моем доме.

– Это верно. Чувствую себя превосходно.

(Взял это обобщающее, широкое слово из романов, чтобы вытащить Стефана из кошмара поисков извести и кирпича.)

– Хорошо тебе, правда? Ты будешь жить сто лет. Не то что мы, все хлопочем о стройматериалах, о мастерах, о деньгах… Наверх даже не поднимешься, чтобы комнату посмотреть, не интересуешься. Хоть из уважения ко мне заглянул бы, ведь я строил… И к деньгам, что даешь мне. Дай бог, не обманываешь нас. А то, может, прикидываешься беззаботным, чтобы подразнить нас?

– Нет, хозяин, я, и в правду, беззаботный, – сказал режиссер, несколько заупрямившись.

– Откуда мне знать? У вас, артистов, кажись, все наоборот… Другие прикидываются, что денег нет, а забот много, чтобы люди жалели и не завидовали, а ты и твои всегда хвалитесь. Вызов бросаете… Я с тобой совсем запутался, но, что верно, то верно, выглядишь неплохо: цвет лица изменился, глаза – как у героя с памятника…

– Нервы у меня здесь окрепли – вот и все. Дело не в лице и глазах, вокруг меня биополе – оно прояснилось и воздействует на тебя.

– Ну воот… Опять начал болтать…

– Аура, не слышал, что это такое? Ее даже сфотографировали русские, семья Кирлиан. Человек в гневе – аура красная, заболеет – черная. Если тебе хорошо – она светло-зеленая. Я не все запомнил… Почему человек с первого взгляда привлекает или отталкивает? Благодаря ауре, в ней он отражен весь-весь…

Матей наклонился, улыбаясь. Собачка вернулась. (Входя в дом, не закрыл наружную дверь.) Стефан поморщился, но промолчал, бог знает, чего это ему стоило… лишь потряс торбой с только что собранными грушами: перенес свой гнев с животного на фрукты.