Уве Тимм - Открытие колбасы «карри»

Мне кажется, в этом была своя логика, потому что валюта в виде определенной сигареты не только пользовалась большим спросом, но и являла собой с эстетической точки зрения нечто прекрасное: круглая, белая, легкая. Но самое важное – у нее была определенная стоимость, не то что у рейхсмарки, которой – после того как она все-таки обесценилась – можно было лишь прикурить сигарету. И не случайно для этой цели взяли не какой-нибудь другой полезный товар, к примеру такой, как скоропортящееся и громоздкое для транспортировки сливочное масло или смальц, а именно эти легкие, умещающиеся в любом кармане пиджака палочки. Потребительская стоимость сигареты связана не с ее полезностью, и уж тем паче питательностью, а единственно с широким потреблением, она распространяет аромат, ее вкус и дым успокаивают нервы, при этом от такого обмена, если он действительно совершался в четком соответствии с анархией черного рынка, оставался один пепел. Мальчиком я частенько бывал на этом рынке вместе с отцом, заядлым курильщиком. И вероятно, я уже тогда стоял возле ларька фрау Брюкер. Но ни разу отцу не пришло в голову съесть колбасу «карри» или угостить ею меня.

– А как вам удалось открыть ваш ларек? – поинтересовался я у фрау Брюкер.

– Да это мне фрау Клаусен присоветовала. Хозяином этой будки был один старик. Он готовил картофельные оладьи, подмешивая в них опилки. Чтобы просто набить желудок. Его хватил удар, и он не мог больше таскать картошку. Пришлось ларек сдать в аренду: за неделю две буханки хлеба и фунт сливочного масла.

Она пошла туда и внимательно осмотрела палатку. Сбита из досок. Верх закрыт корабельной парусиной, которая во время дождя пропускала воду. Лена сразу подумала о плащ-палатке, оставленной Бремером, тщательно свернутая, она по-прежнему лежала в чулане. Ее можно натянуть поверх палатки. Тогда всегда будет сухо.

Сложность состояла лишь в том, что продавать. У старика был брат, крестьянин. Она пораскинула мозгами и решила: может, телячьи колбаски из белокочанной капусты?

– А разве это возможно?

– А как же, все дело во вкусе.

Я поставил машину на стоянке рядом с площадью Гросноймаркт, помог фрау Брюкер выйти и, чтобы успокоить ее, еще раз сказал, что у нас уйма времени.

Мы медленно шли по булыжной мостовой под моросящим дождем. Цветочный киоск по-прежнему стоял на том же месте. Площадь была почти пустынна. Трое бродяг сидели под пластиковым навесом и пили красное вино из оплетенной бутылки.

– Хм, а существует ли еще ларек с горячей едой?

– Да, то есть нет, это уже не ларек, а большой прицеп, что-то вроде машины для путешествия, белый, с двойной осью, оборудован по последнему слову техники, есть раковина из высококачественной стали, холодильник, гриль, решетка для жарения колбасок и фритюрница.

Эта закусочная на колесах не шла ни в какое сравнение со старой дощатой будкой фрау Брюкер и ее чугунными сковородками.

– Две порции колбасы «карри».

Мужчина взял колбасу и сунул ее в какой-то маленький прибор, снизу из него вывалились колбасные кусочки. Потом положил туда вторую порцию.

– Что это за звук?

– Измельчитель колбасы, – пояснил мужчина, – приобретен всего месяц тому назад. Но в Берлине такие уже давно. Гамбург всегда в хвосте плетется.

Тут я подумал, а не стоит ли мне сказать: «Послушайте, перед вами находится изобретательница рецепта колбасы "карри"». Но потом сообразил, что еще не знаю ответа на вопрос: как и когда она придумала эту колбасу. Фрау Брюкер тоже молчала. У нее был разудалый вид в этой коричневой шляпке горшком, прикрытой от дождя пластиковым колпаком. Взгляд ее невидящих глаз был направлен на белую стену закусочной на колесах.

– Как у вас идут дела? – спросила она.

– Не очень, во время дождя вообще никак.

– Сколько вы уже стоите здесь?

– Да уже три года, раньше был в Мюнстере. Хочу вернуться назад. Нехороший тут край. Слишком много щеголей. Ни один не ест колбасу «карри». – Он протянул нам бумажные тарелки. – С вас восемьдесят шесть.

Колбаса оказалась совсем холодной от вылитого на нее кетчупа, а порошок карри, приготовленный в Ольденбурге, был насыпан прямо сверху. Свиная колбаса с мелкими голубоватыми кусочками – остатками хряща и шкуры с щетиной. Я дал фрау Брюкер пластмассовую шпажку с двумя зубцами и придвинул к ее руке бумажную тарелку. Она насадила на шпажку кусочек колбасы и стала жевать, медленно, раздумчиво. По ее лицу нельзя было угадать, нравится ей колбаса или нет. Вошел довольно пожилой мужчина и заказал себе пиво и шницель. В этот момент фрау Брюкер нечаянно задела бумажную тарелку, и та слетела со стола. Я поднял тарелку, собрал с пола месиво из карри, кетчупа и кусочков колбасы и выбросил в мусорный ящик.