Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Словно очнувшись от забытья, Окчоми открыла корзину, стала вынимать яблоки, груши, хурму, каштаны, хлеб.

— Кушайте... Это все папа привез... Он и вашим захватил в подарок.

И она улыбнулась заплаканными глазами. Синчхоль задумчиво посмотрел не нее:

— Значит, устроим маленький пир?

— Что вы?! Просто скромное угощение! — говорила Окчоми, глядя на Синчхоля, а с губ ее готовы были сорваться слова: «Вот на нашей свадьбе попировали бы!» — Выбирайте, что хотите. Это? Это? — предлагала Окчоми, указывая пальцем то на одно, то на другое.

Но Синчхолю ничего не хотелось. Он словно бы лишился чего-то, какой-то привычной и необходимой ему вещи. У него было такое ощущение, будто его здорово провели.

— Может быть, это отведаете? — Окчоми вынула из письменного стола шоколад и аккуратно развернула плитку.

— Ну-ка, откройте рот, а я отсюда брошу вам, — игривым тоном приказала Окчоми.

— Дайте-ка сюда, — криво усмехнулся Синчхоль и протянул руку.

Окчоми с укоризной исподлобья посмотрела на него и подала шоколад.

Только что Синчхоль собрался разломить плитку, как послышались шаги. Он отложил шоколад.

— Отец, должно быть, — пробормотала Окчоми.

Дверь открылась, вошел Токхо. Синчхоль поднялся, склонив голову.

— А, молодой человек! Вон вы где... А я к вам ходил... Ну, как занятия, успешно?..

Токхо снял пальто. Мельком взглянув на дочь, снова обратился к Синчхолю, собрав морщинки у глаз:

— Дочка-то вот написала, что заболела, — пришлось мне бросить все дела и приехать... Эй, ложись сейчас же! — прикрикнул он на дочь. — Только что, казалось, вот-вот умрет, а теперь, посмотрите, сидит как ни в чем не бывало.

Токхо прекрасно видел, что болезнь дочери не столь серьезна, однако не менее очевидным было для него и то, что необходимо как можно скорее решить с Синчхолем вопрос о женитьбе.

— Так вы, кажется, кончаете в этом году?

— Да.

— А... позвольте нескромно полюбопытствовать... Я слышал, вы после окончания собираетесь еще какие-то экзамены сдавать?..

Синчхоль догадался, что у него был об этом разговор с отцом, и смутился.

— Видите ли... еще ничего определенного.

— Мм... во всяком случае, желаю успеха. Я тороплюсь и завтра уже уезжаю... Душа болит, я ведь все дела бросил...

Синчхоль вспомнил, что отец Окчоми занимает теперь почетную должность начальника волостной канцелярии. Окчоми как-то сообщила ему эту новость. «И даже носит дорогой европейский костюм», — отметил он про себя.

— Ну, а ты что будешь делать? — обратился Токхо к Окчоми. — Не так уж ты больна, как я погляжу... Может быть, поедем домой? Или здесь как-нибудь вылечишься? Говори прямо.

Окчоми раздумывала, глядя вверх своими большими глазами.

— Не съездить ли нам в деревню? — вопросительно глянула она на Синчхоля.

«А что, если съездить?» — И Синчхоль подумал о Сонби. Но в тот же миг он осознал, какой бы это было оплошностью с его стороны. Ведь если он поедет теперь, не избежать ему женитьбы на Окчоми.

— Ну я-то зачем же? Я уже достаточно обеспокоил вашу семью в прошлый раз, когда случайно встретил Окчоми по дороге в Монгымпхо...

Токхо вслушивался в слова Синчхоля не без некоторой тревоги. Они тогда не сомневались, что молодые люди договорились обо всем, и сквозь пальцы смотрели на то, что они частенько оставались одни. Услышанное сейчас, похоже, опровергало их предположения. Но ведь решили же они сегодня с отцом Синчхоля: быть свадьбе. Поэтому он быстро успокоился.

— Что ж, теперь и время неподходящее для поездки... Вот весной закончите учебу да потеплее станет... И девочка наша поправится. Вместе и приедете... Наши-то вас даже больше хотят видеть, чем ее.

— Ну что вы... — Синчхоль сидел, понурив голову, сложив на коленях свои большие руки.

У Окчоми бешено заколотилось сердце. Как хотелось ей жадно схватить эти руки, прижаться к мужественному, но такому грустному сейчас лицу! Не будь здесь отца, она бросилась бы к нему. Токхо внимательно разглядывал Синчхоля, и ему казалось — он не знал, почему именно, — что Синчхоль и Окчоми весьма подходят друг другу. «Достойный зять», — подумал он. Если верить словам Окчоми, то Синчхоль любит ее и лишь из-за чрезмерной деликатности и стеснительности до сих пор не открылся ей. Но тут что-то не то. Вот и сейчас: почему он выглядит таким подавленным и словно воды в рот набрал? А может быть, не в этом дело? Возможно, их отношения зашли слишком далеко и теперь они уже надоели друг другу? Во всяком случае, из этих двух предположений верным может быть только одно. Тревога все сильнее овладевала Токхо, и он подумал, что если они на этот раз официально не решат вопроса о браке, то он никогда не состоится.