Александр Покровский - Сквозь переборки

– Но что-то повторяется?

– Повторяется. Они все время говорят, что я знаю, что должно произойти, и я должен вспомнить и спасти.

– Кого?

– Понимаешь, там была моя бабушка.

– Твоя бабушка.

– Во сне.

– Я понимаю.

– Или мне только казалось, что это была моя бабушка. Но она показала мне старинную гравюру и просила спасти.

– Кого?

– В том-то все и дело. – Дима посмотрел на Женю внимательно и сказал: – Меня.

– Как это?

– На гравюре изображен я.

– И больше никого?

– Нет. Там есть люди, но я никого из них не знаю.

– А речь шла о спасении именно тебя.

– Может быть. Во всяком случае, я так их понял. И еще они говорили, что у меня пять суток.

– Ну, это легко. Мы об этом уже говорили. Мы приходим в базу через пять суток. Вот это и засело у тебя в голове. Что-то еще. Что-то поразило тебя еще. Что?

– Они сказали, что судьбу нельзя поменять, а потом сказали, что можно и что я должен что-то изменить, отсечь…

– Отсечь?

– Они считают, что там что-то лишнее.

– И это все? Это все, что тебя поразило? Там еще что-то было. Вспомни. Что-то необычное.

– Женя, но это же был сон.

– Это не сон. Сам говорил, что это другая реальность, что все, даже боль, настоящее.

– Больно, да, это так.

– Вот видишь! Что еще? Тут что-то есть. Приходит к тебе женщина, вроде твоя мать, потом бабушка, которая не совсем на твою бабушку похожа. Родственники? Родственники – это механизм. Родственники уводят нас в сторону. Есть что-то еще. Вспоминай. Ты говорил что-то о времени.

– Так они говорили.

– Хорошо, они. Что там со временем?

– Они считают, что весь этот мир существует для сохранения Времени внутри себя. Это такой механизм. Все совершенствуется потому, что с этим совершенством оно может удержать в себе Время.

– Хорошо, удержали, и что это нам дает?

– Я не знаю.

– Хорошо. Оставим эти дебри со временем пока в покое. Что еще?

– Там была бомбежка.

– Бомбежка?

– Да, нас бомбили.

– Нас? Ты был не один?

– Сначала были птицы.

– Так! Теперь птицы. Где были птицы?

– Они летели в небе.

– Как я не догадался! А потом?

– А потом они превратились в самолеты.

– И?

– И из них бомбы стали сыпаться.

– На кого?

– На нас.

– И сколько было вас?

– Целое поле.

– Целое поле вас. Ты хоть кого-нибудь узнал?

– Нет.

– И что потом?

– Меня изрешетило осколками.

– И дальше?

– Они меня восстановили.

– Восстановили?

– Да. Одним движением руки.

– Фу! Ничего. Никаких зацепок. Пустота. Бред. Таких сновидений у любого с тысячу за ночь наберется. Что-то должно быть еще. Что-то тебя поразило. На тебе лица не было, когда я вошел. Что? Может быть, ты боишься? Боишься мне сказать?

Дима смотрел Жене прямо в глаза. В глазах был страх. Женя угадал – боится.

– Что? Говори. Ну?

– Хорошо, я скажу – Дима проглотил слюну – Когда ты выходил за дверь, ты спросил, не видел ли я опять розовые волосы.

– Ну? Видел? Где?

– У тебя на голове. Ты выходил и задал этот вопрос, а потом повернулся, и вся голова у тебя была розовая.

– У меня? А потом?

– А потом ты пришел, и цвет волос был обычным.

– Стоп. Это важно. Все снова. Я спросил: не приходил ли к тебе опять человек с розовыми волосами. Ты ответил, что нет. Потом я повернулся, и тут ты увидел у меня розовые волосы?

– Да.

Женя откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Диму.

– Это подсказка.

– Думаешь?

– Уверен. Только о чем она говорит? Розовые – это как что? Не понимаю. Пока. Пока я не понимаю.

– Отчего у человека могут быть розовые волосы?

– Покрасил. Отчего же еще. Или не покрасил? А? Или ему покрасили? Как ему могли покрасить? А? Дима? Как?

– Не знаю.

– Когда ты узнаешь, уже может быть поздно. Хорошо. Прервались. На сегодня хватит. Надо все это переварить. Спи давай.

– Дай таблетку. Я узнаю, что им нужно.

– Таблетку? – Черты лица Жени исказились, он сам на себя перестал быть похож. – Тебе нужна таблетка от безумия. Ты всякий раз возвращаешься оттуда еще более безумным, Дима. Не замечаешь? Конечно, надо дать тебе таблетку. И ты все узнаешь.

– Чего это ты, Жень?

Женя выглядел опустошенным, усталым. Наконец он вздохнул:

– Ничего мы не узнаем. Ничего. Ты хочешь таблетку? На, бери.

Кухонный нож по доске. Лезвие опускается на поверхность доски медленно. Нож режет какие-то кусочки, на первый взгляд теста.

– Вот так! – говорит женщина. – Вот и хорошо. А теперь нарежем эти железки.

Она берет небольшие круглые железные болванки и легко их режет на части.