Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

— Да, мебели у меня самый минимум, правда? — Роберт смотрел на коленки Валентины. — Элспет не горела желанием съехаться. Прежде она с кем-то жила, но только мучилась. Мне кажется, потом она бы и рада была, когда нуждалась в постоянном уходе. По-моему, до нее дошло, что нам было бы хорошо вместе. Я вполне самодостаточен, и она была такой же. Любила побыть одна и всегда знала, что я под боком, только позови.

— Наша мама точно такая же.

— Неужели?

— У меня такое впечатление, что отец еще не разобрался, понимаете, вроде как мама просто в гости зашла, пока еще не освоилась, но потом, типа, раскроется и как бы обозначит свое присутствие. — Валентина подняла на него взгляд. — А Элспет похоже себя вела?

Роберт ответил не сразу, запутавшись в ее грамматике.

— Похоже, — ответил он. — Бывало, уносилась за тридевять земель, даже находясь рядом.

Ему вспомнилась такая особенность: после секса он, обмякший и потный, не успевал даже лечь рядом, как Элспет, казалось, забывала о нем напрочь.

— Вот-вот. А Элспет любила командовать? Наша мама всегда и во всем главная.

— Хм. Наверное, любила, но я не возражаю, когда мной командуют. У нас в роду было засилье тетушек, и в детстве меня постоянно шпыняли женщины. — Он улыбнулся. — У меня такое впечатление, что и Джулия любит командовать.

— Но мне это не нравится. — Валентина скорчила гримасу. — Я сама никого не трогаю и не хочу, чтобы мной помыкали.

— Разумно.

— Который час? — спохватилась Валентина. Она выпрямилась и в непонятном волнении поставила кружку на стол.

Роберт посмотрел на часы.

— Полвосьмого, — сообщил он.

— Семь тридцать? Мне пора. — Она встала.

— Постой, — не выдержал Роберт, — В чем дело? — Он вскочил со стула и остановился к ней лицом.

— Джулия начнет возникать, если проснется, а меня нет.

Роберт колебался. «Она сама придет. Не удерживай». Валентина еще не успела развернуться к выходу, а на него уже нахлынуло нестерпимое одиночество. Он пошел за ней к дверям черного хода. Она взялась за дверную ручку. Повисла неловкая пауза.

— Может, как-нибудь поужинаем вместе? — предложил он.

— Хорошо.

— В эту субботу?

— Договорились.

Она медлила. Роберт подумал, что надо бы ее поцеловать; так он и сделал. Поцелуй удивил его: много лет он не целовал никого, кроме Элспет. Поцелуй удивил и Валентину: так она еще ни с кем не целовалась — у нее поцелуи всегда вызывали теоретический интерес, а не телесные ощущения. Она так и застыла с поднятым кверху лицом, полураскрыв губы и зажмурив глаза. Роберт подумал: «Она лишит меня покоя, и я не стану противиться». Притворив за собой дверь, Валентина зашлепала по лестнице. В квартире сверху щелкнул дверной замок. Роберт не сходил с места, пытаясь разобраться в том, что произошло, но в голове поплыло, и он сдался. Глотнув спиртного, он завалился спать.

В следующую субботу, дождавшись вечера, Роберт надел костюм и предстал перед дверью близнецов. Валентина выскользнула к нему и шепнула:

— Идем.

В зеркалах прихожей он успел заметить Джулию, одиноко застывшую в призрачном свете. Роберт хотел помахать, но Валентина заспешила вниз по лестнице, и он устремился за ней. Подняв голову, он увидел, что Джулия высунула голову из квартиры. Она полоснула его взглядом и захлопнула дверь.

Внизу поджидало заказанное такси-малолитражка.

— В Сохо, «Эндрю Эдмундс», — сказал Роберт водителю.

Они проехали через Хайгейт-Вилледж и Кентиш-Таун. Приглядевшись к Валентине, Роберт узнал наряды Элспет — черное бархатное платье и белый кашемировый палантин, — которые напомнили ему совсем другой, давно минувший вечер. Даже туфельки — и те прежде носила Элспет. «Что она хочет этим сказать?» Потом до него дошло, что Валентина, скорее всего, не привезла из Америки свою одежду. Он с досадой подумал, что близнецы получили от Элспет достаточно денег, чтобы купить себе новые вещи. В одежде с чужого плеча Валентина выглядела старше, как будто отчасти сама преобразилась в Элспет. Она смотрела в окно.

— До сих пор не могу сориентироваться.

Посмотрев мимо нее, Роберт подсказал:

— Кэмден-Таун.

Валентина вздохнула:

— По мне, все одинаково. И такая скученность.

— Не любишь Лондон?

Она покачала головой:

— Я бы и рада полюбить. Только мне здесь неуютно.

Роберт даже не задумывался о том, что по прошествии года она, по всей вероятности, захочет уехать; теперь в нем всколыхнулась настоятельная потребность убедить ее, какое это желанное место — Лондон.