Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

Она оставила ему в морозильнике двухнедельный запас еды, распечатала список необходимых сайтов и телефонных номеров. Из универсама «Сейнсбери» ему теперь привозили продукты и моющие средства. «Маркс энд Спенсер» поставлял носки и брюки. Роберт по его просьбе отправлял письма и выносил мусор.

В общем и целом, жизнь налаживалась. Можно было никому не угождать, кроме самого себя. Он невыносимо скучал по Марике, но теперь, по крайней мере, никто не сверлил его осуждающим взглядом, не охал и не вздыхал по любому поводу, не закатывал глаза в ответ на требование выйти из комнаты и снова войти, только с другой ноги. Марика была бы вне себя, если бы он при ней заказал на одном непроверенном сайте пять тысяч пар хирургических перчаток из латекса. Заодно он прикупил и аппарат для измерения кровяного давления, и противогаз, и армейский камуфляжный комбинезон, незаменимый, как говорилось на том же сайте, в случае химической атаки.

Иногда подворачивались и весьма выгодные сделки. Еще на одном сайте он заказал четыре пятидесятилитровые канистры отбеливателя. В тот раз к нему в дверь постучался Роберт.

— Мартин, там тебя спрашивает какой-то тип — привез море отбеливателя. Говорит, именно столько ты заказал, и требует расписаться в получении. Как по-твоему, это не опасно — держать в доме такое количество отбеливателя? На канистрах всякие грозные значки: дымящиеся ладони, меры предосторожности. Ты уверен, что это хорошая идея?

Мартин был уверен, что идея блестящая: отбеливатель имеет свойство очень быстро заканчиваться. Роберту, правда, он этого не сказал, а лишь пообещал проявлять крайнюю осторожность и попросил затащить канистры в кухню.

Чем глубже Мартин погружался в виртуальный мир, тем отчетливее понимал, что за деньги ему принесут под дверь все, что угодно. Пицца, сигареты, пиво, яйца «Счастливая несушка», газета «Гардиан», почтовые марки, электрические лампочки, молоко — все это и многое другое доставлялось по первому требованию. Он заказывал десятки книг через «Амазон», и очень скоро нераспакованные стопки перегородили всю прихожую. В прежние времена Мартин любил рыться в картографическом магазине «Стэнфордз» на Лонг-Эйкр и теперь едва не запрыгал от радости, узнав, что у этого магазина есть свой сайт. В его квартиру потоком хлынули карты и атласы, а также путеводители по незнакомым странам. Мартин настолько воодушевился, что заказал всю печатную продукцию, имеющую отношение к Амстердаму, и оклеил стены туалета картами этого города. На них он проложил маршруты, которыми, по его мнению, ходила Марика. Сам того не зная, он по наитию совершенно точно определил, что живет она в районе Йордан. Составив для нее распорядок дня, он приохотился сопровождать ее во время велосипедных прогулок по набережным каналов, а потом заходил с нею вместе в овощные лавки и покупал ее любимые экзотические овощи, хотя сам их в рот не брал. Фенхель, иерусалимские артишоки, цикорий. По его убеждению, это были несъедобные растения. В рацион Мартина входили чай, тосты, яйца, эскалопы, картофель, пиво, карри, рис и пицца. Особое пристрастие он питал к пудингу. Но в его воображении Марика бродила по уличным рынкам Амстердама и загружала корзину своего велосипеда фрезиями и брюссельской капустой. Ему вспоминались прогулки, которые они с Марикой совершали не одно десятилетие тому назад, изумительными весенними вечерами, когда их роман был в самом разгаре — даже Амстердам, казалось, умолкал, а всплески весел и крики чаек вновь и вновь отражались звукозаписью прошлого от выстроившихся вдоль канала домов семнадцатого века. У себя в спальне Мартин то и дело останавливался перед картой и нажимал указательным пальцем на ту точку, где находилась радиостанция — нынешнее место работы Марики. Закрыв глаза, он молча, одними губами повторял ее имя — ровно сто раз. Таким способом он принуждал себя воздерживаться от телефонных звонков. В каких-то случаях это помогало. Иногда все же приходилось звонить. Она не отвечала. Мартин воочию представлял, как она откидывает крышку мобильника, хмурится при виде его номера и щелчком захлопывает крышку.

Посреди домашнего бедлама сохранялся небольшой островок, подвластный здравому смыслу, — письменный стол Мартина. На него не распространялись ритуалы и принуждения; если Мартина во время работы одолевала навязчивая идея, он вскакивал из-за стола и выносил ее из кабинета. Нет, конечно, перед началом и после окончания работы соблюдался ритуал протирки, но в остальном письменный стол был оазисом спокойствия. Компьютер служил исключительно для дела, электронная почта — для переписки с редакторами и корректорами. Помимо составления кроссвордов Мартин еще выполнял переводы с редких древних языков на всевозможные современные. Он был членом одного интернет-форума, где специалисты со всех концов земного шара вели дискуссии о достоинствах различных текстов и забавлялись тем, что высмеивали труды переводчиков, не принадлежащих к их форуму.