Александр Покровский - Тропик лейтенанта. Пиратское рондо

– Отстань. Где я тебе пальмы найду?

– Так мы ж здесь от жары подохнем и протухнем, а все консервы наши немедленно помрут. Геша! Якоби!

– Я!

– Продукты обернуть влажной ветошью и выставить на ветерок поближе к воде, чтоб, значит, слегка омывала. То есть чтоб они все время были в мокрой ветоши и на ветерке. Так они будут лучше охлаждаться. И канистру с пресной водой туда же!

– Понял!

– Фельдшер!

– Я!

– У тебя там ничего от жары не стухнет? А, медицина?

– Не должно!

– Не должно или не стухнет?

– Не стухнет.

– Смотри!

– Ясно!

– Геша! Как твой агрегат?

– Уже передал, что мы на месте.

– Хорошо. За камешком его спрячь от солнышка.

– Ага!

Бузык оборачивается к Санину:

– Шура, ну давай прощаться, что ли?

– Давай!

– Прощай, Шура! (Картинно припадает к его груди.) Передай мое последнее прости родному крейсеру.

– Ой! – вздыхает Санин. (Такие, как Бузык, не лечатся.)

– Я остаюсь тут навсегда, Шура. (Рыдает, размазывает воображаемые сопли по щекам.) Буду добывать себе кораллы, есть их буду, пить, на голове носить, а потом найду себе женщину…

Все провожают взглядами отходящий катер.

– Ну, народ, – говорит Бузык буднично, по-деловому, смотря ему вслед, – а теперь надели на себя белье, и… за дело…

Вода теплая, маску в воду – и сейчас вокруг тебя волшебный мир: рыбки, камни, кораллы – точно и не было никогда и никакой другой жизни.

Через час они наломали груду кораллов.

– Все, ребята, пошли есть, а то консервы действительно сдохнут.

Примостившись за единственным камнем в убогой тени, они расправились с едой в один миг.

– Ну что, народ, перекур двадцать минут, а потом вызываем нашу шаланду? Геша!

– Я!

– Запроси подмогу. Скажи: груз готов.

Пока Геша возится с рацией, самое время сомкнуть глаза. Минут на пять. Бузык привалился спиной к скале.

Его вызвали к жизни, тряхнув за руку.

– Тащ-ка!

– А? – пришел он в себя.

– А чего это там?

– Где?

На горизонте были две точки. Точки увеличивались.

– Так это ж за нами!

– А чего их два?

– Два?

– Ну да. И идут они с другой стороны.

– Точно, с другой. Геша!

– Я!

– А скажи мне, великий изобретатель, – тянет слова Бузык, не отрывая взгляда от горизонта, – ты все передал, как просили тебя празднично убранные селяне?

– Тащ-ка!

– Ну?

– Рация не работает!

В такие минуты очень интересно наблюдать лицо старшего морского начальника. Оно вытягивается. В данном случае старшим морским начальником тут является Вовка Бузык.

– Не работает, говоришь? – тянет он, соображая, не отрывая свой взгляд от этих двух катеров. Те идут к острову на всех парах. – Только что же работала.

– Так правильно, тащ-ка, она же только что, тащ-ка, – заторопился Геша, – а потом – как отрубило. Мы их слышим, а они нас – нет.

– Отрубило, говоришь?

– Отрубило.

– Плохо это, плохо, что отрубило. потомок великого математика, – Бузык все еще смотрит на катера. – Так, а теперь быстро. Все закопать в песок. Все – банки, склянки – все в песок. Кораллы вместе с ящиком в море. Сами рассредоточились. Легли все в воду, в масках с ластами, и ушли на дно. Всплывать только за воздухом. Понятно?

Моряки, что собаки, чуют беду, поэтому все смотрели на Бузыка, как на апостола Павла.

– А кто это, тащ-ка?

– Не знаю. – Бузык говорит медленно. Он все это время не отрывает взгляд от катеров. – Скорость у них приличная. Хорошо идут. Вот это мне и не нравится. Не думаю, что они сюда торопятся за кораллами. Поэтому… – он оглядел своих так, будто видит их всех впервые, – все в воду! Бегом! Геша!

– Я!

– Сундук свой тоже зарой, вдруг он заработает, когда не надо!

– Есть!

Все мгновенно пришли в действие. Через несколько минут все следы присутствия на острове человека были скрыты. Следы замели одеждой. Несколько минут, и все было кончено – все уже лежали в воде.

– Вот и хорошо, – Бузык все еще наблюдал за катерами, кося глазом на то, как его люди исчезают в воде один за другим. – Теперь и нам пора, – после этих слов Бузык бесшумно скользнул в воду.

Катера пристали к берегу одновременно. С них на песок прыгнули полуголые люди с автоматами.