Паула Уолл: Последнее слово за мной

Была идея отослать Анджелу в престижную частную школу для девочек, но убедить Шарлотту так и не удалось. И пока других девочек из приличных семей учили, какой вилкой есть мясо, а какой — рыбу, и как танцевать вальс, Анджела каждый день после обеда купалась в речушке Лик-Крик, а по вечерам растягивалась на крыльце и слушала, как Летти похрапывает в кресле-качалке, а Шарлотта ругается сквозь зубы, читая вечернюю газету.

— «Новый курс»! Да в задницу его! — пыхтела Шарлотта, проглядывая заголовки.

Сидя на полу по-турецки, Анджела и Кайенн расчесывали укусы песчаных блох и разглядывали лежащие на полу между ними фишки. Подбросив резиновый мячик, Кайенн перевернула все фишки с такой скоростью, что Анджела едва различала движения ее пальцев. Все это происходило за ту пару секунд, пока мячик не приземлился.

— Ты должна купить ферму Мэдисонов, — ни с того ни с сего произнесла Анджела.

— Это еще почему? — спросила Шарлотта из-за газеты.

— Мисс Мэдисон сказала: если ее никто не купит, Джадж Лестер из банка просто возьмет и заберет ее себе.

— Спасение утопающих — не моя забота, — отрезала Шарлотта.

Ей и так уже принадлежала добрая половина округа. Зачем ей еще земля?

— К тому же, их земли ни на что не годятся, — прибавила она.

Шарлотта зашуршала газетой и перевернула страницу.

— Слишком далеко от города. Слишком много холмов, чтобы засевать.

Мячик снова с негромким стуком опустился на крыльцо. Летти, свесив голову на грудь, бормотала во сне. Через несколько минут Шарлотта опустила газету на колени.

— С другой стороны, там рядом река. К тому же, это по пути к Нэшвилю.

Глядя в даль, Шарлотта взяла сигару и глубоко затянулась.

— Если провести там хорошую дорогу…

— Если бы фермой владела ты, — прервала ее размышления Анджела, — никто не стал бы выгонять Мэдисонов из дома.

Шарлотта, совершенно сбитая с толку, уставилась на племянницу. Если девчонка и обладала природной сметливостью и способностью делать деньги, их полностью перевешивало необъяснимое стремление эти самые деньги поскорее раздать. Может, она в младенчестве выпала из колыбели и стукнулась головкой?

Анджела сложила ладони лодочкой, встряхнула ими и высыпала на пол фишки. А Шарлотта направилась в свой кабинет — звонить Мэдисонам с деловым предложением насчет земли.

В то лето, когда Анджеле исполнилось четырнадцать, она увлеклась консервированием. Они с Кайенн ходили на городскую площадь, где располагался рынок, покупали целые корзины фруктов и овощей, притаскивали их на кухню и приступали к чистке, засушке и шинковке.

Шарлотта, которая не могла даже чайник вскипятить, пребывала в изумлении.

— Откуда она этого понабралась? — спросила она у Летти, наблюдая, как Анджела деревянной ложкой размешивает в булькающей кастрюльке густой черничный джем.

— Видать, унаследовала по отцовской линии, — невозмутимо сказала Летти, сложив руки на животе.

— Одетта всегда низко метила, — покачала головой Шарлотта.

К концу лета уже невозможно было выйти на заднее крыльцо, не споткнувшись о ряды банок с помидорами, кукурузой и зелеными бобами. Кадушки с огурцами, баночки с вареньем, желе и джемами выстроились на подоконниках, делая окна похожими на витражи. По ночам Шарлотта не могла сомкнуть глаз из-за хлопков взрывающихся консервов.

— Из девочки выйдет прекрасная хозяйка и идеальная жена, — с довольным видом сказала Летти.

— Я бы не стала делать на это ставку, — заявила Шарлотта, критически обнюхав банку с джемом. — Передай печенье.

Зимой Шарлотта наведалась в кладовку за баночкой варенья и не нашла ни одной. Вскоре до нее дошла молва, что племянница и Кайенн Мерривезер «одалживали» ее машину и ездили в Стрингтаун раздавать еду беднякам.

— Видимо, это неизлечимо, — сдалась Шарлотта.

Те, кто продал доктору Адаму Монтгомери старый дом Лестеров, не предупреждали его о соседях — до тех пор, пока сделка не была заключена. К тому времени он уже однажды видел Анджелу Белл — та стояла на огороженной площадочке на крыше — и влип. Ему было не выбраться, как мухе из куска янтаря.

— Беллы — одно из старейших и самых состоятельных семейств в округе, — сказала Энн Лестер, попивая чай со льдом на крылечке у доктора Монтгомери.

— Их богатство настолько древнее, что впору пыль с него сдувать, — кивнул ее муж.

— Однако из них не выжмешь ни гроша — ни на нужды церкви, ни на благотворительность.