Татьяна Соломатина - Узелки

Полицейский: Что?

Курочкин: Курочкин не так выглядит. (Проводит по себе руками). Он джентльмен.

Полицейский (с иронией): Да ну!

Курочкин (не обращая внимания): У него усики короткие, щёточкой, волосы подстрижены и уложены в прямой пробор, костюм всегда вычищен, туфли блестят. (Смакуя). Я его знаю…

Полицейский: У Курочкина? (Смеётся). Усики щёточкой? У него всё в точности наоборот. Как у тебя. Ты Курочкин.

Курочкин (с раздражением): Пол вокзала таких Курочкиных, как я, господин хороший.

Полицейский: Нет. Курочкин один. Это ты.

Курочкин (снова с удивлением): Почему?

Полицейский: Я тебя знаю.

Курочкин:: Вы не можете меня знать.

Полицейский (удивлённо): Почему?

Курочкин: Потому что я не Курочкин.

Цирюльник исчезает из открытого окна.

Полицейский: Ну уж! (Вот-вот обидится). У меня профессиональная память.

По всему видно, Полицейский принял решение. В этот момент открывается дверь над ступеньками и выглядывает Цирюльник.

Цирюльник (обращаясь к Курочкину): Молодой человек, вы не желаете побриться и подстричься перед арестом?

Курочкин равнодушно смотрит на Полицейского, тот равнодушно пожимает плечами.

Курочкин: Желаю! (Быстро скрывается за дверью).

Полицейский усмехается, закуривает и ждёт возвращения Курочкина. Курочкин и Цирюльник недолго шепчутся в окне над его головой, потом скрываются в глубине. Проходит какое-то время. Слышен шум привокзальной площади. Полицейский начинает медленно подниматься по ступенькам. В этот момент дверь распахивается, на пороге появляется Курочкин. На нём вечерний костюм. Он подстрижен, выбрит и свеж.

Курочкин: Прошу прощения, господин Полицейский, что заставил вас долго ждать. Я Курочкин.

Длительная пауза, шум площади прекращается.

Полицейский (смотрит, вытаращивая глаза): Не-ет!

Шум с площади возобновляется.

Курочкин (ев меру наигранным удивлением): Почему?

Полицейский (запинаясь): Я его знаю! Совсем он не такой. Господин?

Курочкин (гордо): Курочкин.

Полицейский молчит. Курочкин молча кивает ему, спускается с лестницы и уходит. Цирюльник курит в окне. Полицейский делает невнятное движение руками в сторону Цирюльника.

Полицейский (к Цирюльнику): Так Курочкин или нет?

Цирюльник (уверенно): Курочкин.

Полицейский: Чёрт! (Быстро уходит вслед за Курочкиным).

Навстречу ему движется ватага молодых людей, Курочкин в середине толпы выделяется своим лощёным видом. Они расходятся с Полицейским. Тот, не обращая на них никакого внимания, неотрывно смотрит в сторону, куда перед этим ушёл Курочкин. Достаёт из нагрудного кармана свисток. Молодые люди с Курочкиным и Полицейский расходятся со сцены в разные стороны. Цирюльник стоит в окне. Некоторое время слышен шум привокзальной площади. Затем издалека раздаются полицейские свистки. Цирюльник закуривает и закрывает окно. Стекла затемнены или размыты. Появляется Прохожий — высокий, худой, в серой без отличий шинели и в лаптях. Он читает текст эпилога, стоя на середине сцены.

Прохожий: Россия, 1918 год. Полицейский поумнел, но исторические обстоятельства не принимают это в расчёт. Курочкин стал более осторожен, но те же исторические обстоятельства не позволили этому стать преимуществом. О Цирюльнике известно только то, что он не умер. О молодых людях нет никаких сведений.

Из цирюльни слышен негромкий женский смех и мелодичная музыка. Гаснет свет.

Занавес

Мне давно хотелось написать юмористический рассказ. Не сатирический. Не саркастический. Пиров во время чумы и так хватает. Светлый, добрый и весёлый рассказ. Бессмысленный. Размышлений о смысле кругом предостаточно. Ни к чему не призывающий и ничего не символизирующий. Просто забавный случай из жизни. Интересный.

Сварив кофе и закурив, я попыталась извлечь из недр памяти подобную историю. Начала, как и положено, с начала.

В начале ваша покорная слуга пускала слюни и выполняла прочие физиологические акты, особо не задумываясь ни над глубинным смыслом бытия, ни над социальной или антисоциальной направленностью существования. Прекрасный рассказ из одного слова «Агу!» Короче, чем самый короткий рассказ Папы Хема, а главное — более жизнерадостный. Но если я, тётка глубоко за тридцать, напишу «Агу!», вы не засмеётесь, а порекомендуете моей родне показать меня психиатру.