Гордон Хафтон: Подручный смерти

Я воспринял его вопрос как риторический.

– Нам за ней?

Он покачал головой.

– Раньше времени она не упадет.

Мне снова вспомнилось ее досье. Схема жизни этой женщины во многом перекликалась с моей. Провела счастливое детство и оказалась не готова к тому, что взрослая жизнь совершенно другая; после катастрофического события, связанного с любовником (деталей не помню), настолько глубоко ушла в себя, что теперь ей не под силу сблизиться с кем-либо вообще. Она существовала, но не жила.

– Пора, – вздохнул Смерть. – Это займет всего несколько минут. А потом пообедаем.

Он подошел к колокольне, купил входные билеты у мужчины с лицом летучей мыши и открыл дверь на лестницу.

– Девяносто девять ступенек вверх. Справишься?

Я глубоко вздохнул и кивнул.

По пути он у каждого окна делал остановку и рассказывал о всяких пустяках. Скорее всего, давал мне возможность передохнуть, за что я был ему благодарен. У первого окна:

– Помню, как здесь еще стояла церковь. – У второго: – Около века назад тут все снесли, кроме этой башни. – У третьего: – Колокол звонит каждые четверть часа. – У четвертого: – Я здесь почти тысячу лет. – У пятого: – Сверху отличный вид. – У шестого: – Здесь семьдесят два фута высоты – ты как, еще жив?

Мы намотали семь витков в пространстве, проходя чередующиеся полосы света и тени, пока Смерть не объявил вполголоса, что мы на вершине. Пройдя под сводчатой аркой, мы вышли к прямоугольному зубчатому парапету, центр которого венчал старинный железный флюгер в виде петуха. Женщина стояла у дальней стены парапета и смотрела вниз на дорогу, перегнувшись через низкий бордюр. Кроме нас, на крыше никого не было.

В Жизненном Досье были приведены девять основных причин, по которым она хотела себя убить:

В ее жизни не было цели.

В четырнадцать лет она мечтала стать великой поэтессой или философом – не получилось. Тогда она захотела добиться успеха в бизнесе – не получилось. Тогда она стала думать о ребенке. Не был реализован ни один пункт из этих трех.

Родители нарекли ее, как она считала, дурацким именем, которое постоянно служило объектом насмешек ее врагов.

Она считала, что ей не везет в любви.

Ее всегда притягивала мысль о короткой, однако насыщенной жизни с драматическим финалом. Все ее кумиры жили и умирали именно так. Нельзя сказать, что ей нравилась насыщенная жизнь как таковая, но трагическая смерть все же манила.

Ее в этот день никто не пригласил на ланч.

Однажды она прочла книжку, героиня которой, почти полная ее копия, решила выброситься из высокого здания и решить таким способом все свои проблемы. Она носила ту же фамилию и была в том же возрасте.

На этот день у нее была назначена важная встреча, к которой она не подготовилась. Она давно подозревала, что большинство коллег ни во что ее не ставят и все у нее за спиной смеются над ней.

Все ее близкие родственники умерли.

Лично я не считал ни один из этих пунктов достаточным основанием для самоубийства, а не будь я связан контрактом, то наверняка сумел бы предложить ей другие варианты решения проблем.

Меня охватило отчаяние. Как могла она столь беспечно отказаться от того, о чем любой зомби так страстно мечтает и чему завидует, – от жизни? Когда я был мертвым, этот вопрос даже в голову не приходил, но для зомби, для вновь примкнувшего к рядам немертвых, он приобрел особое значение. И при всем сочувствии к ее аргументам я не мог одобрить ее решения.

Но, опять-таки, меня это не касалось.

Поле моего зрения заполнил мрачный лик Смерти. Он сунул в рот очередную конфету, ухватил меня за плечи и зашептал.

– Слушай внимательно. Время – это кольцо. Мы должны его разорвать, но разрыв должен произойти четко в заданный миг. Малейшая неточность чревата ужасными последствиями на сотни, тысячи и миллионы лет вперед. – Он нахмурился. – По крайней мере, так говорит Шеф. Хотя лично я доказательств не видел.

Он тряхнул головой, чтобы избавиться от этой мысли, затем вручил мне клочок бумаги с запахом сирени и черную ручку, которой я подписывал контракт.

– Как бы там ни было, я буду делать дело, ты – писать записку.

– Какую записку?

– Предсмертную. – Он положил мне на плечо руку. – И не спускай глаз с лестницы – у кассы я видел пару, которая явно собиралась сюда подняться.

– И что я должен написать?

– Ты читал досье. Ты и решай.

Он осторожно приблизился к женщине, стараясь не выдать своего присутствия. Мог бы и не стараться: она целеустремленно готовилась к прыжку и видела только одно – как она падает. Женщина робко ступила на нижнюю часть парапета, затем в одну из амбразур, где и остановилась, пригнувшись. Юбка ее развевалась на ветру, точно флаг, когда она покачивалась на краю, то наклоняясь вперед, то отступая назад, в безопасность. Наконец она выпрямилась, отвела руки от стены и распростерла их в стороны.