Михаил Веллер - Веритофобия

5. Итожа радикальный взгляд на вопрос, следует сказать: все есть обман, и нет для человека ничего в мире, кроме обмана. Так-то. И эти люди не велят ребенку стащить конфетку. Проклятые лицемеры. О какой правде может идти речь?!

6. В классической философии обман рассматривается как сугубо этическая категория. Радикальная точка зрения: обман есть зло сам по себе, правда есть благо сама по себе, это абсолютный императив. Это интересно как интеллектуальный экзерсис, но представляется не заслуживающим критики всерьез. Представлялось бы — если бы и сегодня так не полагали бы многие серьезные и уважаемые в философском сообществе специалисты. (Что, на мой взгляд, еще раз иллюстрирует мой же тезис об объективности и неизбежности наличия разнообразных вплоть до взаимоотрицания точек зрения по любому вопросу: информационный аспект эволюции всегда включает тестирование всех возможных вариантов. — Кстати, примерно так компьютер играет в шахматы: перебирая все возможные варианты развития данной позиции. Не следует упускать из вида, что законы кибернетики достаточно соотносятся с информационным процессом внутри человеческого сообщества.)

В чем представляется ошибка радикально-классической этики насчет обмана как зла самого по себе? В неправомерности абстрактно-формального подхода.

То есть: в подходе антидиалектическом, антиисторическом, антисоциальном и антипсихологическом, во всяческом избегании детерминизма — в локально-этическом изоляционизме: в принципиальном отказе рассматривать обман не сам по себе, лишь как противоречащий общей основе этики — но как социопсихологический феномен единой и неразъемной мозаики многоаспектного человеческого общежития.

Я бы рискнул назвать такой подход архаико-метафизическим. Как нет Добра и Зла самих по себе, а есть лишь абстрактные понятия, наполняющиеся смыслом лишь в конкретных обстоятельствах и в противопоставлении друг другу — так нет и не может быть обмана как Зло «вообще», но обман является злом, добром или вовсе этически нейтрален в каждом конкретном случае.

7. Предмет этики не есть правдивость. Предмет этики есть учение о нравственности — то есть о совокупности взглядов и поступков, ориентированных к счастью, справедливости, благу. Добродетель как образ мыслей и действий есть предмет этики. Я имею наглость утверждать очевидное: понятия правдивости и добродетели не адекватны. Правда может быть злом, ложь может быть благом, многочисленные примеры этого описаны бесконечно на протяжении тысячелетий.

Выдать эсэсовцам на казнь своего брата-подпольщика есть Зло, и хоть вы все себе головы об стену разбейте. Сказать умирающему, что его открытие всех потрясло, и решается вопрос о присуждении ему Нобелевской премии — благо, и можете застрелиться. Простите, что множу число банальных аргументов.

Правда или ложь здесь служат лишь шагами к достижению блага, не имея самоценности.

8. Транслирование адекватной информации — безразлично кому, безразлично с какой целью, безразлично в каких условиях, безразлично с каким результатом, — этично не более, чем работа телеграфного провода.

Информация сама по себе этически нейтральна.

Этический аспект передачи информации возникает как коммуникативный эпифеномен.

Смысл передачи информации никогда не нейтрален.

Смысл ее есть воздействие на адресат, тем самым и через это на реальность.

Формально адекватные информационные блоки имеют разный смысл в разных условиях и могут производить противоположный эффект.

С точки зрения семиотики это следует сформулировать так: смысл знака меняется в зависимости от контекста. Вне контекстов знак не имеет смысла.

9. То, что ведет к благу — этично и добродетельно. То, что ведет к злу — неэтично и недобродетельно. Суть в том, чтобы на пути к благу не творить зла. Если же это невозможно — из двух зол следует выбирать меньшее.

Масса злодеев от политики цинично спекулировали на этом положении, говоря о целях, оправдывающих средства. Что ж — иногда оправдывают, иногда нет.

Использование верных средств во зло еще не компрометирует верные средства. И в воде, необходимой для жизни, тонут многие люди.

10. Нет одного лучшего лекарства от всех болезней и нет одной лучшей пищи для ожиревших и голодающих: так нет одного лучшего политического устройства для всех народов во все эпохи и при всех обстоятельствах.

Отчего ж вы решили, что есть лишь один наилучший способ посылать сообщение всем людям обо всем и в любых условиях — говорить им правду? Даже если погибнут невинные и рухнут города?