Максим Кантор - Учебник рисования

Баринов пошевелил дрова в камине; ему завозили из Подмосковья, и каждый день — лето, зима ли — растапливали камин. Выросший при посольстве в Мексике, он любил тепло. Камин полыхнул, поленья затрещали в огне.

Полыхал огонь в камине, горели антикварные лампы под потолком, сверкал в ночи огнями издательский дом — работал коллектив. А на другом конце города светилось окно одинокого труженика, светилось окно мастерской Олега Дутова. Художник не спал по той причине, что готовил холсты к выставке и завтра поутру должен был отсылать их за границу. Холст был пришпилен к неровной стене — Дутов не признавал подрамников и никогда не натягивал холст. Уже много лет назад он открыл удивительно удобный метод: надо холст прибивать к стене или класть на пол, как это делал американец Поллок, использовать поверхность, а уже потом решать, натягивать холст на подрамник или нет. Во-первых, данный метод радикально экономил время. (Сам подумай, объяснял Дутов Пинкисевичу, я пишу-пишу, а вдруг у меня не получилось. Обидно, а? Но я хотя бы не извел время на грунтовку, на доски эти, на всю эту хрень. А если у меня получилось — я взял подрамник, в два счета натянул холст, и порядок!) Во-вторых, этот метод позволял выбирать в холсте удачные фрагменты и именно их-то как раз и натягивать на подрамник. Мастер беспредметной живописи, поклонник Поллока, де Сталя и Полякоффа, Дутов исповедовал свободное, спонтанное движение кисти, такое движение, которое порой приводило к непредсказуемым результатам. Так, например, проработав несколько часов над холстом, Дутов видел в нем не одну композицию, но несколько. И тогда, вооружившись ножницами, мастер разрезал холст на две или три части. При этом те фрагменты композиции, что по тем или иным причинам не удались, можно было легко отсечь. В-третьих, указанный метод облегчал обращение с холстом: не надо было заводить мольберта и особого места для живописного процесса. Холст легко раскладывался как на полу, так и на кресле, а если обстоятельства принуждали к этому, то возможно было писать его частями, а остальное держать закатанным в рулон. В непредсказуемых странствиях Дутова, в безумных днях и ночах художника, этот метод не раз оказывал услугу. Не зависеть от материала, но навязать материалу свой стиль жизни, так говорил обычно Дутов, цитируя статью Шайзенштейна о своем творчестве.

Сейчас Дутов стоял перед холстом, прикрыв левый глаз, и, сделав из пальцев рамочку, прикладывал ее к правому глазу. Сквозь рамочку эту он осмотрел все части холста и сказал Эдику Пинкисевичу: думаю, здесь на три хорошие картины как минимум — вот, вот и вот.

— А вот это? — спросил Эдик Пинкисевич, тоже сделав рамочку и высмотрев сквозь нее интересный сюжет. — Тут тоже интересно: по центру зеленое пятно, а лиловые полосы — влево и вверх.

— Ты полагаешь? — спросил Дутов подозрительно.

— Определенно есть тема, есть тема.

— Я-то думаю, вот здесь надо резать, здесь и еще тут. А середину — выкинуть на хрен, не получилось в середине.

— По центру надо было какую-то геометрию запустить, — сказал Пинкисевич, мастер квадратов.

— Не надо, не надо здесь геометрии. Геометрия — это твое, Эдик. Постарайся взглянуть моими глазами.

— А если вот так, косо отмахнуть, — посоветовал Пинкисевич, склонив голову набок и стараясь глядеть глазами Дутова, — взять и по диагонали разрезать. Чик, и все дела. Тогда зеленое пятно — тут, серые разводы отвалятся, лиловые линии остаются. Сделаешь треугольный холст.

— А что, — восхитился Дутов, — смело! — Он подумал еще немного, пригляделся: — А если так: разрезать на девять частей. Вот гляди: этак вот, — и Дутов обозначил места разрезов, — маленькие, конечно, вещи получатся. Зато — девять.

— Не в величине дело, — резонно заметил Пинкисевич, — картины Малевича тоже небольшие.

— Ну вот видишь.

— Но имей в виду, — Пинкисевич был практический человек, — цены там по сантиметрам определяют. Меньше картина — и цена ей меньше.

— Так ведь — девять холстов!

— Это верно. Ты на количестве свое возьмешь. Опять-таки маленький холст быстрее уходит. Закон рынка. Маленькой картине всегда место найдется — есть куда приткнуть: хоть между полок, хоть в коридоре. А большую орясину — куда повесить?

— Это аргумент. И потом, я надеюсь, размер холста на масштаб высказывания не влияет?

Пока художники кроили холст, Баринов постарался представить, как раскроить десятимиллионный бюджет.