Татьяна Соломатина - Кафедра А&Г

Создания эти – и женщины, и дети, и воды (а также неразрывная связь между ними) – всегда безмерно интересовали Былинского и были в его сознании неразрывно связаны. В этом месте его ментального понимания (и духовного) он был способен стать ни много ни мало – женщиной.

Собственно, перинатология существовала всегда. Потому что с начала начал никто и никогда не отделял беременную от плода, вынашиваемого ею. Особенно сами беременные.

Никто и никогда, пока во Вселенной властвовал интеграл. Но позже пришло время правления безжалостного дифференциала, и беременных отделили от плодов.

Пришло время узкой специализации. Атом расчленили. Протоны – отдельно, электроны – отдельно. Акушеры – налево, неонатологи – направо. Многие до сих пор не понимают, бедняжки, что про швы на промежности надо спрашивать у одного доктора, а про срыгивания новорождённого – у другого.

Единство и борьба противоположностей на пятиминутках и клинических разборах. Былинский не хотел противоположностей и борьбы. Он хотел единства. Поэтому у него можно было спрашивать и о том, и о другом. И обо всём в том числе. В том самом числе.

Перинатология – наука, которая изучает перинатальный период (от греческого peri – вокруг и латинского natus – рождение). Перинатальный период – время от двадцати восьми недель беременности, включающий период родов и заканчивающийся через сто шестьдесят восемь часов после рождения. Исследования, проводимые в пренатальном – до двадцати восьми недель беременности – периоде, с привлечением генетических, биохимических и ультразвуковых методов, позволяют выявить врождённую и наследственную патологию плода в ранние сроки беременности и, по показаниям, прервать её. Не менее важен интранатальный – «внутри родов» – период. Объективный диагностический контроль состояния матери, родовой деятельности и состояния внутриутробного плода дал возможность глубже понять физиологию и патофизиологию родового акта с более точной оценкой акушерской ситуации и оптимизации способов родоразрешения. По мере развития перинатологии временные параметры перинатального периода расширились – стали выделять пренатальное (дородовое) развитие зародыша и плода, начиная с процессов оплодотворения до двадцати восьми недель беременности. Таким образом, наука перинатология включает в себя знание о всех периодах внутриутробного и раннего послеродового развития человека. В рамках развития перинатологии зародилось и успешно развивается новое направление – фетальная (плодовая) хирургия человека.

Вот, пожалуй, и всё, что можно сказать непосвящённому о науке, у истоков создания которой стоял Александр Алексеевич Былинский. Посвящённые (и просто люди разумные) поймут, что стоит за этой парой десятков скучных строк. Земская медицина, во времена которой фельдшер Иваныч мог и роды принять, и у дитяти колики снять, снова вернулась на круги своя, куда более технологичной и «интеллектуально ёмкой». Законы диалектики – сквозные законы бытия. Хорошо это или плохо? Когда как…

Никакой особенной личной жизни, признаться честно, у Саши Былинского никогда не было.

В той самой областной больнице, где он работал после того, как родился, вырос и выучился, было родильное отделение. Ну, отделение – это громко. Были койки . Детских докторов не было вовсе. Не завезли. И Саше приходилось заниматься и дамочками и лялечками, хотя он был самый что ни на есть лечебник, а не педиатр. Вообще-то в этой «областной» больнице он был один-единственный доктор, хотя и окончил не просто терапевтическую или хирургическую субординатуру, а клинординатуру по специальности «акушерство и гинекология».

Область была большая. Равная, как это принято говорить, паре десятков Люксембургов. И преимущественно морозная. Так что и производственные травмы, и бытовая/уголовная поножовщина, охотничьи «неприятности», обморожения, отравления мускарином (действующим на психику веществом мухоморов обыкновенных), роды в поперечном положении плода и кефалогематомы младенцев – все были его.

Советская областная медицина мало чем отличалась от земской русской. Кроме разве что снабжения. Инструментов, медикаментов и книг у юного советского доктора Александра Алексеевича Былинского было куда меньше, чем у юного русского доктора Михаила Афанасьевича Булгакова. Хотя и дороги, и процент дураков от населения оставались прежними…

Былинский был ненамного старше Безымянного и принадлежал к поколению тех, кого с лёгкой руки Василия Аксёнова именуют «шестидесятниками». Да-да, Александр Алексеевич родился именно в 1932 году в полном соответствии с анамнезом целого поколения, прописанного в повести «Коллеги». И если и было в его, Сашкиной, больнице, громкого названия «областная», что-то действительно стоящее, так это только он сам, его руки и его энтузиазм. А энтузиазма у него было немерено. Чем-то он напоминал… Он напоминал всех юных докторов всех времён и народов, одержимых идеей величия лекарского ремесла и желанием спасти всех хворых мира сего. Или как минимум всех нездоровых конкретной области.