Зильке Шойерман - Девочка, которой всегда везло

Тебе нужна помощь, сказала я и тотчас заметила, что совершила непоправимую глупость. Настроение Инес меняется так же внезапно, как зеленый на красный на пешеходном светофоре. Не смей говорить со мной в таком тоне, шипит она, никто не может мне помочь, я уже пыталась объяснить это Каю, никто не может мне помочь, все пытаются, но я останусь такой, какая есть. Она вытирает нос рукавом свитера. Я останусь такой, какая есть, упрямо повторяет она, видя, что я никак не реагирую на ее слова. Она слегка потягивается, сидя на диване. Не знаю, надо ли мне оставаться, наверное, мое присутствие заставляет ее чувствовать себя еще более несчастной. Она воспринимает это как унижение, как стыд. Но ты же сама просишь помощи, по крайней мере косвенно, изворачиваюсь я, пытаясь вернуть разговор в нормальное русло. Она смотрит на меня пустым взглядом: я-то думала, ты просто решила меня навестить, а у тебя, оказывается, синдром спасателя. Я не могу сдержать вздох, вечно создаю сама себе проблемы, это совершенно ясно. Она встает с дивана и, громко шаркая туфлями, выходит из гостиной. Интересно, она работает? Ты еще рисуешь? — кричу я ей вслед, тоже вскакиваю и бегу за ней, сцена напоминает Тома и Джерри. Она юркнула в ванную, я дергаю за ручку, но дверь заперта. Собственно, я пришла сказать, что, если тебе нужна помощь — да-да, если тебе нужна помощь, повторяю я, обращаясь к закрытой двери. Не собралась ли она там свести счеты с жизнью? Да нет, скорее, она разглядывает в зеркале свое смазливое личико и воображает себя царицей мира, как всегда, когда ее заносит в винные эмпиреи! Я иду в прихожую и надеваю пальто; и тут она появляется снова. Я не ошиблась в предположениях, она сделала макияж, тень под левым глазом кажется мне слишком черной. Ты меня не понимаешь, злобно говорит она и, горделиво вскинув подбородок, проходит мимо, ты даже не догадываешься, что я переживаю. Я говорю тебе, что знаю — пристрастие к алкоголю — это твое решение, никто тебя не принуждает, и единственное, что ты сейчас должна делать, Инес, это бороться. Пока я произношу эту тираду, она не мигая смотрит мне в глаза, у нее такой взгляд, словно я призываю ее сей момент броситься из окна. Я чувствую ее страх так явственно, словно в прихожей появился кто-то третий. Я понимаю, что настроение Инес неустойчиво, все может опрокинуться в один миг. Я вспоминаю, что говорил Кай о моментах, когда Инес становится опасной для себя и окружающих. Надо ему позвонить. Инес, спрашиваю я, как все, конец, она не отпускает, прочно приковывая своей болезненной энергией. Он резко умолкает, отпускает рукав пальто, к которому и обращался, рукав падает, а у Кая такое лицо, словно он ожидал большего от этого куска материи. Он встает, потом снова садится. У меня такое впечатление, что в последнее время она стала хуже, и чем больше сочувствия я выказываю, тем быстрее она скатывается под гору; раньше она позволяла себе это только в выходные, она валялась в постели и пила, прекрасно себя чувствуя, она ничего не ела, только пила, пьянство не действовало на ее красоту, утром в понедельник, веселая и довольная, она ехала на велосипеде в мастерскую. А что теперь? Теперь у нее нет мастерской, вставляю я. Он не согласен со мной. Знаешь, что такое рейс доставки? Я честно мотаю головой, и он объясняет: некоторые алкоголики, которые не могут по ночам покупать спиртное — например, в сельской местности или в пригороде, — нанимают таксистов, и те покупают им алкоголь на ближайших заправках. Перед дверью выставляют корзину со списком того, что надо купить, и деньгами — на спиртное и на проезд. Зачем ты мне это рассказываешь? — с отвращением спрашиваю я. Кай отвечает, что в этом-то вся соль, ты же сама как-то спрашивала, как я с ней познакомился. Вот так и познакомился. Я с интересом смотрю на него. Ты работал таксистом. Всего пару лет назад?

Именно, отвечает он, едва сдерживая нетерпение, именно так, она вызывала меня каждую ночь. Тебе не кажется, что это фантастически дорого? Кай смотрит на меня с нескрываемым презрением и не отвечает на вопрос. Я бы никогда с ней не познакомился, если бы не решил однажды подождать у двери и узнать, кто возьмет корзину. Знаешь, это было абсолютно омерзительное любопытство, мне хотелось увидеть опустившуюся старую ведьму или деда с расстегнутой ширинкой, но, боже, я был в ужасе, увидев Инес, такую красивую и на самом краю, о да. Кай встал. Я пришел в ужас и влюбился в нее с первого взгляда, или подумал, что влюбился, хотел ее спасти, это был импульс, который я долго принимал за любовь, но это не любовь. Она всегда была великой обольстительницей, ты, должно быть, и сама знаешь все ее Моисеевы штучки, когда она раньше на приемах неторопливо шествовала в дорогом платье, толпа расступалась перед ней, как Красное море. Он снова принялся быстро расхаживать по комнате, напомнив мне знакомого хомяка в клетке. А теперь я оставлю вас наедине, говорю я. В этот момент мы слышим грохот.