Энтони Бёрджес - Мед для медведей

В отель уже начали прибывать гости на устраиваемый «Англоруссом» торжественный прием. Толстый мужичок в голубой форме окинул мощную фигуру молодого Опискина плотоядным взглядом. Тот глупо хихикнул. Ему было строго-настрого приказано открывать рот только для того, чтобы улыбаться. Молодой Опискин был удивительно малообразован, тем более для сына великого музыканта. Он говорил только на одном языке – русском, да и то неграмотно.

На улицы Ленинграда уже опустилась благословенная темнота. Редкие трамваи, звеня, катили по Невскому проспекту.

– Вот мы и пришли, – сказал Мэдокс, указав на ожидающую машину.

Водитель выглянул из окошка и заулыбался. У него было лукавое выражение лица человека, никогда не упускающего свой шанс.

– Этому проныре уже заплачено, – неприязненно проговорил Мэдокс, – больше ему ничего не давайте.

Затем Мэдокс с чувством пожал руку Пола.

– Прощайте, мой добрый друг. Я непременно напишу вам. Кстати, меня зовут Арнольд.

Пол ответил на рукопожатие, твердо зная, что Мэдокс никогда не выполнит свое обещание и навсегда останется для него своеобразной достопримечательностью Ленинграда. Может быть, это и к лучшему.

По дороге в порт Пол тихо шепнул юному Опискину:

– Должен признаться, я восхищаюсь работами твоего отца. Он был несомненно великим человеком. – Проплывавший за окнами пейзаж отнюдь не радовал глаз. Трущобы, облезлые стены полуразвалившихся складов. Все как в Брадкастере его детства. Машина была грязной и неухоженной. Пол хотел закурить, но пепельница оказалась переполненной. Ему захотелось плакать. – Великий композитор, – с чувством повторил он.

Сын знаменитости хихикнул.

Ворота порта. Паспортный контроль. Жена Пола искоса следил за чиновником, державшим в руках паспорт, и делал вид, что это его не касается. Первая проверка закончилась благополучно. Потом был долгий и утомительный путь между складов, штабелей и кранов, и наконец они подошли к пассажирскому вокзалу, в который вели массивные каменные ступеньки. По ступеням в здание плавно втекала толпа, люди были в приподнятом настроении, словно шли в театр. А заключительная сцена спектакля ожидала их по другую сторону вокзала – на причале. Там стоял, слегка покачиваясь, огромный теплоход, который казался сказочным гигантом на фоне звездного балтийского неба. Пол, которого наличие внушительной суммы в кармане настроило на благодушный лад, дал таксисту рубль, чтобы тот донес чемоданы до вокзала.

– До свидания, – вежливо попрощался Опискин.

– Ты спятил? – зашипел Пол. – Забыл, что ты – английская леди. И не знаешь ни слова по-русски.

В зале таможенного контроля было полно народу. Это устраивало Пола как нельзя больше. Обалдевшие чиновники максимально упростили и сократили необходимые формальности. Пол с супругой быстро прошли через таможенный контроль, затем благополучно получили штамп в паспорте, причем на страничку с фотографией Опискина никто даже не посмотрел. И вот супружеская чета Гасси вышла на причал, где под темным балтийским небом их ожидал «Александр Радищев», добродушно посматривающий на своих будущих пассажиров многочисленными глазами – иллюминаторами. Одинокий пассажир, человек пьяный, но явно образованный, что-то допивал в сторонке. Его кадык энергично двигался взад-вперед, а сам он, временами отрываясь от бутылки, приговаривал, глядя в небо:

– А вот и Плутон, задница Солнечной системы.

Безопасность! Безопасность! – ликовала душа Пола. Пропустив вперед супругу, он уже подошел к трапу, когда сзади послышался голос:

– Мистер Гасси! Мистер Гасси!

Ну вот и все, попытка оказалась неудачной, а ведь они были так близки к успеху!

– Я искал вас, – пыхтел Зверьков, – везде искал. Я хотел выпить с вами на дорожку… Значит, это и есть миссис Гасси… – Опискин хихикнул. Подчинившись напору советского официального лица, Пол выдернул супругу из очереди. Слава богу, уже совсем стемнело.

– Она не совсем хорошо себя чувствует, – сказал Пол, – я хотел, чтобы она отправилась прямо в постель. Сами понимаете, у нее получился не слишком удачный отдых.

– Она исключительно красивая женщина, – проявил галантность Зверьков, не разглядевший Опискина. – Я надеюсь (теперь он обращался уже к Полу), что вы не держите на нас зла. Мы только выполняли свой долг, Карамзин и я.

– А где сейчас Карамзин? – поинтересовался Пол.

– На занятиях. Он изучает историю хореографии в вечернем институте культуры. Но он просил передать вам свои наилучшие пожелания. Он искрение надеется, что вы не слишком обижены на него из-за зубов.