Энтони Бёрджес - Мед для медведей

Словно для того, чтобы ответить на этот невысказанный вопрос, в бар зашли Карамзин и Зверьков. Карамзин немного прихрамывал. Пол ощутил легкое беспокойство, по быстро вернулся в прежнее благодушное состояние. В конце концов, кто они такие? Люди, которых он знал когда-то, можно сказать старые друзья. Он привстал и приветственно помахал им. Карамзин увидел его первым и резко дернулся, словно кукла на веревочке. Зверьков удивленно оглянулся и, заметив Пола, примерил на лицо приветливую улыбку. Затем он подвел нервно вздрагивающего Карамзина к столику.

– Если не возражаете, – улыбнулся он, – мы к вам присоединимся.

У Карамзина на носу была длинная царапина. Должно быть, постарался знаток эпохи Тюдоров.

– Присаживайтесь, – сказал Пол. – Вы опоздали на самолет?

Карамзин выпалил длинную русскую фразу, злобно покосился на Пола и сел, отодвинувшись от него как можно дальше.

– Старайтесь сдерживаться, мой друг, – посоветовал Пол, – все-таки вы не дома.

– Совершенно верно, – сказал Зверьков, – мы не дома, вы, кстати, тоже. Финская полиция изъявила готовность к сотрудничеству. Мы как раз идем оттуда. Так что с помощью наших финских друзей мы непременно найдем его. А потом совершим увлекательное путешествие домой на поезде. – Красивая пухленькая официантка, блондинка лет тридцати пяти, подошла, призывно покачивая красивыми грудями. Зверьков сделал заказ.

– Интересно, как вы собираетесь сотрудничать с полицией свободного государства в таком деле, – удивился Пол. – Парень не совершил никакого преступления.

Нервный Карамзин задрожал сильнее. К тому же он начал тоненько поскуливать, периодически переходя на вой. Сидевшие за столиками люди, честные финские любители пива, посматривали на него с любопытством. Зверьков положил руку на плечо друга, стараясь успокоить несчастного.

– Знаете, – задумчиво сказал он, – почему вас очень сложно воспринимать всерьез? Вы слишком невинны. Кажется, еще Толстой утверждал, что все люди должны быть… в общем, я не помню, что он там говорил. Мне некогда читать книги. Кто, по-вашему, человек, которому вы так самоотверженно помогали?

– Сын вашего великого композитора Опискина, – торжественно провозгласил Пол. – И вовсе не потому, что я так думаю. Это факт. Во всем виноват ваш режим. Вы преследуете мальчика из-за его отца, хотя и отец не совершил никакого преступления.

– А почему вы так думаете? – спокойно поинтересовался Зверьков. – Вы видели какие-нибудь документы, удостоверяющие его личность?

– Идиот, – простонал Карамзин.

– Им следовало вам тоже выбить несколько зубов, – вздохнул Пол. Подошла официантка с тремя кружками пива. – Смотрите, – обратился к ней Пол и продемонстрировал свою беззубую нижнюю челюсть, – это сделали русские. Ужасные люди. Очень грубые и жестокие. Держитесь от них подальше.

Официантка сперва очень удивилась, но быстро поняла, что от нее требуется всего лишь порция сочувствия. Оно выдавалось бесплатно. Затем она взяла у Зверькова деньги и бесшумно удалилась.

– Одна кружка для вас, – сообщил Зверьков. – Это поможет вернуть румянец на ваши бледные щеки.

– Какой идиот, – снова простонал Карамзин и горестно закачался.

– Знаете что, – повысил голос Пол, – скажите вашему уроду, чтобы он не называл меня идиотом.

– Но ведь это же действительно глупо, так свято верить в то, что не является правдой, – сказал Зверьков. – Тот парень, который путешествовал вместе с вами под именем вашей жены, – самый настоящий преступник. Он давно в розыске. Последний раз он гастролировал в Киеве, а потом надолго залег на дно. Его нигде не могли найти. Вы могли бы нам очень здорово помочь. Расскажите, кто заплатил вам за него.

– Я вам не верю.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но он не Опискин, а Обноскин. Степан Обноскин. Он из молодых, да ранних. Еще и идиот к тому же. Винить в этом можно кого угодно – капитализм, фашизм… Его отец был убит немцами, мать умерла, я уже забыл отчего. В детстве его сильно ударили по голове, не помню, кто и почему это сделал, но с тех пор он отстает в развитии. Он очень жесток, вы должны были заметить. В разное время он работал на контрабандистов, фальшивомонетчиков. В общем, он свой человек в преступном мире. Между прочим, имелись подозрения, что он забил до смерти старуху, чтобы отобрать у нее несколько рублей.

– Нет, – сказал Пол.

– Покрывший свое имя позором псевдомузыкант Опискин, – вмешался Карамзин, – не имел детей. А ты – кретин, – не удержавшись, добавил он.