Антон Павлов - Координатор

Если и можно было сделать окончание этого суматошного дня более мерзким, то Андрей даже и не знал как. Общий склад для руководства давно уже стал больной темой.

Во время установки оборудования множество запчастей стаскивалось туда и лежало вперемешку с нужным и не нужным инвентарём. Всё это было толком никем не учтено. Как это бывает в ситуациях безвластья, всем управлялись две ушлые кладовщицы. Одна из них недавно заболела, и на общем складе вообще воцарился полный хаос. Как в аду.

Андрей старался не думать о том, что с таких мелких приказаний, адресованных ему, может готовиться его понижение в должности. Честно признаться, за последнюю неделю он так вымотался, что готов был сам уволиться.

Он открыл огромную железную дверь с надписью краской, будто кровью с потёками «Склад Общ.» и вошёл внутрь. Он отыскал сбоку от двери рубильник и щёлкнул им. Пространство склада залилось мерцающим светом нескольких ламп дневного света.

Шаги Андрея по бетонному полу звучали, как если бы он шёл по сырой и промозглой пещере. За столом кладовщицы со стареньким компьютером и принтером шли ряды металлических стеллажей, толком не покрашенных, так что сквозь трупно синюю краску проглядывали всполохи чёрных опалин сварки.

Слева от стола кладовщицы светлело последними лучами заходящего солнца зарешёченное окно. За ним клок стекловаты дрожал на чёрном мёртвом дереве.

Андрей прошёлся между стеллажами. Он фиксировал взглядом самое ценное и оценивал порядок. Моток колючей проволоки лежал на самом верху ближнего к Андрею стеллажа, похожий на терновый венец Иисуса. Хлопчатобумажные и прорезиненные перчатки для необработанного стекла напомнили Андрею отрубленные кисти. В коробках с моющими средствами одна бутылка видимо прохудилась, и тёмное пятно расплывалось на картоне. В воздухе плавал терпкий аромат аммиака с отдушками.

Андрей подошёл к запасу обрабатывающих кругов для станков, и пошаркал о поверхность заусенец на ногте. Прошёл дальше и взял из ближней к нему коробки пачку бумаги формата А4 и развернулся, чтобы идти назад.

Грохот ужасающей силы заставил его присесть и закрыть голову руками.

Звук был такой, будто началось землетрясение. Андрей пришёл в себя и бросился к двери, понимая, что такой звук могла наделать только она. Вернее те, кто закрыл её с той стороны. Причём закрыли очень быстро и замок уже повесили и рубильник выключили. Андрей принялся долбиться в дверь. Звук получался громкий, но не настолько, чтобы привлечь внимание людей на проходной. Общий склад был самый дальний…

Кто-то заодно с Кимом, — прошептал Андрей. — Чёрт бы всех подрал на этом заводе. Они тут все заодно с Кимом!

Кто же так говорил? Уж не Аркаша ли?

Спокойно. У меня ведь есть мобильник.

Вот он.

Андрей достал из кармана телефон. Какое-то время он пытался включить его, безуспешно тыкая в красную кнопку. Отчаявшись, он извлёк аккумулятор, подождал и снова вставил…

Какой-то идиот сказал, что отсутствие результата тоже результат. Глядя на мёртвый телефон, Андрей так не думал.

Через пару часов Андрей сдался. Он перестал барабанить в железную дверь и сел на стол кладовщицы, устало свесив руки между колен.

Тени от стеллажей удлинились. Батареи здесь грели только для того, чтобы всё не заледенело. Речь не шла об удобстве людей. Из большого зарешеченного окна поддувало ледяным сквозняком. Андрей поёжился и сел за стол кладовщицы, осмотрел всё вокруг на предмет телефона.

Ничего похожего.

Андрей пощёлкал сетевым адаптером компьютера — снова всё то же отсутствие результата. Рубильник обесточил весь склад.

Андрей раскрыл окно и принялся орать во всю глотку. Ощущение было такое, будто случился глобальный катаклизм и он один выжил на земле. Тишина. Ветер. Холод.

Что если мне тут всю ночь придётся сидеть, а я выморожу помещение? — подумал Андрей и, после некоторого раздумья, закрыл окно…

Ночью, когда вокруг ни черта не стало видно, Андрей понял, что сейчас уже не до шуток. Холод и темнота основательно действовали на нервы.

Андрей, двигаясь медленно и выставив руки вперёд, как внезапно ослепший, дошёл до крайнего стеллажа и стал шарить на средней полке. Где-то здесь лежал рулон белого материала, похожего на простыню. На производстве его называли мадапаломом, а работяги окрестили «мандапополамом».

Руки Андрея коснулось что-то влажное и холодное, как краешек брикета с мороженым. Воображение нарисовало трепещущий нос крысы или её белый длинный хвост.