Жеральд Мессадье - А если это был Он?

Президент удовлетворенно кивнул головой.

— Да, я хочу, чтобы вы сделали именно это.

Директор ЦРУ все так же невозмутимо подал голос:

— Наши агенты в Исламабаде сообщили, что президент Пакистана провозглашен Повелителем правоверных…

— Это что такое? — спросил президент.

— Своего рода мусульманский Папа.

Казалось, Бермана это необычайно позабавило.

— Повелитель правоверных? Миленький титул, — сказал он.

— И что дальше? — спросил президент.

— Сомневаюсь, что Повелитель правоверных выдворит наби, — ответил Форт.

— Послушайте, нам сейчас не сомневаться нужно, а что-то предпринимать! Баррингтон, каково ваше мнение?

— Чтобы этот шаг имел как можно больше шансов на успех, полагаю, надо предпринять его на более высоком уровне, чем мой.

«Мерзавец! — подумал Уайтмен. — Подставить меня хочешь?»

— Хорошо, — заключил президент, вставая. — Уайтмен, поезжайте на встречу с президентом Фаттахом. Думаю, что план Бермана хорош. Он должен сработать. Надо добиться высылки этого бесноватого. Он — ядро пассивного сопротивления Соединенным Штатам. Возьмите самолет президента, чтобы произвести впечатление посильнее.

Сознавая, что был несколько резок со своими сотрудниками, Уэсли смягчил тон, спросив у госсекретаря:

— Орвил, что говорят другие страны об этой ситуации?

— Пока они выжидают, господин президент. Русские и китайцы удовлетворены больше других, поскольку окончание терроризма избавило их от большой обузы. Только индусы, похоже, оценили размах произошедшего и почувствовали себя несколько изолированными среди этого океана мусульман, пусть даже мирных, которые отныне сравнялись с ними по массе, если не превзошли. И, как вы знаете, в наибольшем замешательстве израильтяне: у них политическая ситуация очень нестабильна.

— Мы обдумаем все это, — заключил Уэсли уверенно.

Уайтмен кивнул.

Четверо других чиновников встали и направились к двери.

Как только самолет президента коснулся посадочной полосы исламабадского аэропорта, Орвил Уайтмен понял, что задача будет не из легких. О его прибытии на диспетчерском пункте знали за три часа, так что у президента Омара Абд эль-Фаттаха было достаточно времени, чтобы приготовиться к встрече высокого гостя. Однако ничего подобного. Пока подвозили трап, второй пилот справился о встречающих.

— Только министр иностранных дел Пакистана, это все, — объявил он.

Уайтмен и сопровождавший его посол Баррингтон переглянулись. Дурной знак. Когда президент Соединенных Штатов предоставляет свой самолет, это означает важность миссии. Но пакистанский президент решил строго придерживаться дипломатического протокола: поручил встретить американца должностному лицу того же ранга, не более.

Официальный обед в президентской резиденции прошел суховато, наверняка из-за присутствия двух сановников духовного звания, поглядывавших на американцев слащаво, но при этом иронично.

Последовавшая за этим беседа была ничуть не более сердечной.

Уайтмен сначала попросил президента положить конец тому, что он называл «духовным терроризмом», который, дескать, препятствует всякому диалогу между Востоком и Западом и вредит миру во всем мире. И почти открыто потребовал удаления наби Эманаллы.

— То, что вы называете диалогом, больше похоже на вооруженное вторжение, — возразил президент. — Неужели вы страшитесь мира? Ведь на вас больше не нападают. Возблагодарите за это небо. Но чего же вы еще хотите? Я не удалю этого человека, поборника мира и веры.

Уайтмен, потеряв почву под ногами, напомнил о дружбе между Соединенными Штатами и Пакистаном.

— Мы смогли бы пересмотреть нашу программу экономической помощи — в сторону повышения, — заметил он, исчерпав прочие аргументы.

— Вы нуждаетесь в помощи больше, чем мы, господин государственный секретарь, — возразил Абд эль-Фаттах с улыбкой. — Ваш внешний долг составляет шесть тысяч миллиардов долларов и не перестает расти. Он становится даже опасен для экономического равновесия мира. Буду счастлив помочь вам сэкономить.

Американец улетел домой разобиженный и обескураженный.

Вдруг Эманалла пропал. Вскоре следствию удалось узнать, что он уехал на мотоцикле с сыном министра внутренних дел.

— На мотоцикле! — воскликнул министр ошеломленно. — Но куда?

— В Шринагар, ваше превосходительство. Наби захотел посетить могилу другого великого праведника, который погребен в Раузабале, христианского Христа.