Ираклий Квирикадзе - Пловец (сборник)

– Это вам от Александра Сергеевича Галахова. Он вас помнит и ждет… – Военный протягивает Анне цветы.

– И здесь нашел…

– Долго искали… – Довольный военный улыбается. – Вообще-то, прятаться от нас бессмысленно…

– Что я должна делать? – спрашивает Анна.

– Ехать со мной… сейчас же…

Анна оставляет военного стоять в прихожей, идет в комнату, где в люльке спит мальчик, и собирает вещи. Жена священника причитает:

– Бог ты мой! Луки нет! Надо же ему уехать! Что делать? Луки нет… Не бери дитя, оставь.

Анна смотрит на старую женщину:

– Оставлю, оставлю… О нем никто не знает. Так будет лучше.

Анна достает из ридикюля фотографию, где они с Эрвином на Красной площади, на фоне Мавзолея Ленина, стоят обнявшись:

– Это его отец. Если что, сообщите ему о сыне. Его звать…

– Знаю, детка, знаю… Эрвин Кристофер.

– А Берта?

– И Берту оставь…

– У вас война троих сыновей убила, будете немку кормить?

– Молчи, Анна… Езжай с Богом и с Богом возвращайся…

Московская квартира Анны. В квартире все, как было до побега. Анна нашла те самые дырочки, заглянула в них. Какой-то человек, видимо сосед, сидит за столом и грызет с наслаждением большую головку лука. В коридоре раздается телефонный звонок, человек положил лук, поднялся, потом постучался в дверь Анны:

– Вас к телефону.

Анна вышла в коридор, взяла трубку:

– Слушаю!

– Есть у вас что-нибудь приличное надеть? – раздался голос в трубке.

Правительственная ложа в Большом театре. На сцене поют «Чио-Чио-сан». В ложе сидят генерал Галахов и Анна.

На ней платье из крепдешина, то самое, в котором она когда-то была привезена на дачу генерала НКВД. Платье чуть узко. Годы превратили девичье тело в женское. Грудь с трудом умещается в маленьком вырезе. На шее нитка жемчуга. Генерал смотрит на Анну. Анна смотрит на поющую мадам Баттерфляй.

– С твоим голосом, к которому ты так безответственно относишься, с твоим талантом, который ты…

– Александр Сергеевич, что вам от меня надо?

– Я хочу тебя…

Анна засмеялась:

– Только и всего…

Большой и грузный красавец, в белом кителе с золотыми погонами генерала НКВД, молча смотрит на смеющуюся женщину.

– Я хочу тебя с того дня, как увидел, как ты упала в обморок…

– Голая, – добавляет Анна.

– Я не могу забыть…

– Хотите видеть меня голой? Это так просто!

Анна поднялась и неожиданно ловко стянула с себя платье, за платьем комбинацию. Галахов вскочил, пытаясь остановить ее. Анна легко скинула лифчик и трусы. Звуки и голоса привлекают внимание зрителей.

Правительственная ложа всегда была под пристальным вниманием зрителей. Сейчас там происходило что-то крайне неприличное. Мелькнула обнаженная женщина.

Потом раздался громкий голос генерала Галахова: «Оденьтесь», потом вновь появилась обнаженная женщина, которая сбросила платье вниз, в зрительный зал.

Женщина встала у бархатного барьера, вцепилась в него руками и смотрит на сцену, где пела безутешная мадам Баттерфляй. Такой ее увидел Эрвин Кристофер.

Он, как и все в зале, обернулся на правительственную ложу. Ему померещилась в мелькнувшей женщине Анна.

Он приложил к глазам маленький перламутровый театральный бинокль и увидел голую, безрассудную, отчаянную свою единственную любовь.

Боясь показаться перед зрительным залом, генерал Галахов шепчет Анне.

– Уйди, сука! Не позорь меня…

Говорит он это механически, обалдев от неожиданной выходки своей спутницы, не зная, что предпринять в этой кошмарной ситуации. Потом сообразил, открыл дверь и позвал постоянную охрану правительственной ложи. Вышли два рослых офицера. Так же обалдело, как и генерал, они смотрят на голую генеральскую спутницу.

– Возьмите ее!

Офицеры отцепили Анины руки от барьера, поволокли к выходу.

Галахов прошептал:

– Ну что ж, американская шлюха… Я тебе устрою жизнь, о смерти мечтать будешь…

Сказал это и ударил Анну.

В зале оперного театра суматоха. Зрители встали. Всем любопытно, что происходит в правительственной ложе. На Анну смотрят музыканты из оркестровой ямы. Смотрит дирижер. Смотрят певцы, поющие «Чио-Чио-сан». Эрвин Кристофер бежит меж рядов. Катится маленький перламутровый бинокль, выпавший из его рук.

Из двери служебного входа выводят Анну Шагал. Чтобы скрыть наготу, на нее надели странный наряд из театрального гардероба. У дверей стоит арестантская машина, срочно присланная из управления НКВД. Толпу зевак оттесняют работники органов. Генерал Галахов садится в свой огромный лимузин. Эрвин Кристофер протискивается к генералу. Тот увидел его: