Борис Григорьев: Рассекречено внешней разведкой

Скудность фактуры настроение не поднимала. Имя Стеннеса как важнейшего источника информации для советской разведки рассекретили недавно. Написано у нас о нем мало. Йозеф Геббельс, вечно озабоченный Стеннесом, потратил на него в своих дневниках, пожалуй, больше чернил. Но можно ли у нас кого-то за это осуждать? Нет уже в живых главного действующего лица, умерли непосредственно знавшие Стеннеса участники событий, в которые тот был вовлечен. Что осталось? Архивная папка со шнурками и ворохом документов в ней. Бумажная развертка человеческой судьбы. Там уж пером особо не разгуляешься. Какой бы пухлой ни была та папка, все равно в итоге получится плоско. И ничего не попишешь. Специфика…

Тогда почему все-таки Стеннес? Зачем браться за безнадежную с виду тему? Отвечу вопросом: а зачем вообще заниматься журналистикой?

Есть у меня, впрочем, и другие объяснения. Вот уже окончательно развеяна легенда создателя западногерманской разведки Райнхарда Гелена о том, будто Борман после войны (и не иначе как наш агент) укрылся в Советском Союзе. Теперь с американской подачи проверяем похожую версию уже в отношении шефа гестапо Мюллера. Не ново. Когда-то к выводу о том, что советская разведка активно пользовалась услугами Мюллера, приходили только на основании того, что на него, реального, не похож артист Леонид Броневой, сыгравший в известном фильме. Ну неспроста же, мол, такое! А Мюллером в результате оказывался… Штирлиц — по тому же самому принципу внешнего сходства. Мы ищем — и находим! — прототип Штирлица среди разведчиков, которые работали в Латинской Америке… Да что мы — ослепли, что ли?

По состоянию рассекреченности архивов СВР на сегодняшний день никто, повторяю, никто — из людей, работавших на советскую разведку, — не был столь близок к нацистской верхушке, как Стеннес. Более того, Стеннес был не просто вхож в нее — он к ней принадлежал. Гитлер при огромном скоплении штурмовиков униженно — в знак примирения — протягивал ему руку. Геббельс гулял у него на свадьбе. Геринг лично вытаскивал его из гестаповских застенков — с условием, что Стеннес в считанные часы отправится в почетную ссылку: немецким военным советником в Китай. Борман пытался продвинуть по службе «людей Стеннеса» уже после того, как тот оказался в опале. А Чан Кайши в нем души не чаял…

Только не надо делать из него Штирлица! Уже хотя бы потому, что Стеннес, племянник иерарха номер два католической церкви в Германии, никогда не назвал бы католического священника Шлага пастором. Это почти то же самое, как если бы он назвал его раввином или муллой. Мелочь? Эта мелочь стала бы первой, на которой Штирлиц засыпался.

Если уж ставить кого-то вровень со Стеннесом, то, несомненно, фигуру посерьезнее. Я бы не испугался назвать в этой связи имя Рихарда Зорге, с которым, кстати, Стеннеса свела судьба на Дальнем Востоке. Конечно, они были скроены из разного материала. Что для Зорге было естественным — неприятие нацизма — стало для Стеннеса итогом мучительного внутреннего развития личности. Но по своему масштабу, по насыщенности жизненного опыта эти личности, безусловно, сопоставимы.

Разница же в том, что Стеннес, выражаясь грубоватым языком сегодняшнего дня, фигура абсолютно «нераскрученная». Его имя пока не на слуху. В советские времена ставить его в пример было немыслимо. Уже только потому, что западногерманский гражданин Стеннес тогда был жив (хотя и полностью свободен от каких-либо обязательств перед КГБ). Но будь это и не так, попытки воздать должное заслугам Вальтера Стеннеса были бы перечеркнуты догматиками по причине его «идеологического несоответствия». Хотя это не мешало ему в труднейшие для страны годы считаться «нашим человеком».

В Москве я пытался получить хоть какую-то дополнительную информацию о Стеннесе. Было очевидно, что все пригодные для огласки материалы уже использованы и воплощены в своего рода краткий биографический канон, помещенный в «Очерках истории российской внешней разведки». Но любой канон — не эталон. И это подтвердили уже самые первые шаги при расширении сферы поисков. Нашему читателю известен только год рождения Стеннеса — 1896-й. Год смерти мне назвали уже в мюнхенском Институте современной истории — 1989-й. Вальтер Стеннес умер девяносто трех лет от роду. Неплохой возраст для человека, который в середине жизни совершил попытку самоубийства и до конца дней стыдился своей минутной слабости (об этом, кстати, у нас либо не знают, либо не говорят).

Читать дальше