Марта Кетро - Зато ты очень красивый (сборник)

Мы выскочили из автобуса как ошпаренные – я решила, что он не выдержал духоты. Джейсон засмеялся, и мы сели в маршрутку. На такси я не решилась! До сих пор не понимаю почему.

На метро мы успели. Как раз оставался час до закрытия. В вагоне Джейсон сел рядышком со мной и сидел довольно тихо. Он выучил слово «успеть» и приговаривал: «Джулия, ты успела!» Напротив сели двое пьяных мужиков. Мне было страшно – они рассматривали и меня, и Джейсона и гоготали, и я уже думала, как буду с ними драться, если они пристанут. Джейсон мне казался все-таки очень маленьким, к тому же он был как бы у меня в гостях.

В вагон зашла парочка совершенно невообразимых панков: он и она. У него были цепочки от брови к носу и нормальный зеленый гребень. На ее фоне он выглядел обыкновенным. У девицы были черные волосы до плеч и наголо выбритая розовая макушка. Посредине макушки пролегала неглубокая борозда, похожая на разделительную линию между двумя полушариями мозга.

И тут Джейсон громко и очень чисто сказал по-русски на весь полупустой вагон: «Смотри! Голова – как жопа!» Вагон рухнул. Смеялись все. Пьяные напротив утирали слезы и влюбленно смотрели на Джейсона. Девица вытащила зеркальце и меланхолично рассматривала ввернутый в язык отчетливый блестящий шуруп.

Несчастный провинциальный Джейсон из своего деревенского Мичигана! Он набрал в электронном словаре слово «жопа», потому что я сказала, что это неприличное слово, но словарь выдал белиберду. Мы ввели «попа», и он откликнулся «ass». Джейсон был страшно доволен. На прощание он подарил мне огромный полиэтиленовый мешок, в котором вез костюм на вешалке: «Чтобы ты могла в Домодедово спать на полу». Я отнекивалась, но мешок, напугавшись, взяла. И Джейсон сошел на какой-то станции и поехал к своей Лене, а я без приключений добралась до Домодедова. Было полвторого ночи, рейс на Хургаду улетал через восемь часов.

Я шлялась по Домодедову и наслаждалась ночью. У меня не было багажа – всего одна небольшая сумка. Я немедленно купила себе Устинову, две новые книжки, поставила сумку на тележку и время от времени выкатывала ее на улицу – покурить. Курила, сидела на тележке, читала, пила горячий кофе из автомата и чувствовала себя счастливой. К утру одна книжка кончилась. В восемь утра я забрала свои документы у представителя фирмы и стала ждать регистрацию на рейс.

И проспала ее, эту чертову регистрацию! Заснула незаметно и теперь взвилась с кресла и заметалась. Регистрация закончилась пять минут назад, только что, «мы сожалеем, идите вон туда, там как раз стойка для опоздавших пассажиров». Я в ужасе понеслась со своей тележкой «вон туда». Я представляла, как с позором возвращаюсь в Уфу, потому что проспала рейс. Или как живу в Домодедове все две недели. Вежливый мальчик за стойкой потребовал триста рублей и заставил расписаться, что я не претендую в самолете на горячее питание. Я не претендовала! Только возьмите меня в самолет.

На билете мне написали гадкое слово «подсадка», и из полноценного пассажира я превратилась в приживалку на птичьих правах. Все это продолжалось недолго, я уселась на свое место и постаралась стереть с лица выражение ужаса. Питанием в полете меня тоже не обделили, и я благополучно пролила на новые белые джинсы яблочный сок.

Словно попадаешь в горячую духовку! Солнце жарит, вокруг пустыня. Я сразу поняла, что приехала туда, куда мне надо. Так много солнца! В прохладном автобусе меня довезли до «Белла Висты», там, в безлюдном вестибюле, меня встретил рафинированный гид Самир, «можно – Саша», все мне рассказал и объяснил. Без него, Саши, мне лучше ничего не покупать – обманут. В машину к незнакомым дядькам не садиться – увезут. Если в тихом переулке меня пригласят пить каркаде – такой крупный парень с такой крупной золотой цепью, – не соглашаться. «Страшно!» – пугал Саша, вытаращив глаза. Звонить ему в любое время суток!

Номер был дурацкий. На втором этаже. Вместо балкона – странный пятачок, на котором с трудом умещались два стула и больше ничего. Он выходил на некое помещение, которое гудело. Потом я узнала, что это была кухня. Часов в шесть утра оттуда неслись звуки – будто наземь швыряют огромные чугунные котлы. Но это потом. А пока я пошла проведать море.

Теперь это моя любовь на всю жизнь – Красное море.

Такой ласковой и красивой воды я в жизни не видела. Не стихия – домашнее существо. В первый вечер я не выходила на сушу. Выйти было выше моих сил. У меня не хватало сил ни с кем разговаривать, хотя меня то и дело обплывали мужчины и на разных языках пытались знакомиться. Но я для всех была глухонемой иностранкой из неизвестной страны, улыбалась и молчала. Я радовалась, что приехала одна.