Роман Казимирский - Зеленый шепот

За три два дня, что прошли с эпического признания в любви, Саша успел похвалить себя за смелость бесчисленное количество раз. И еще больше — обругать себя же последними словами за то, что не сделал этого раньше. Нужно было дать себе пинка в тот день, когда впервые не решился рассказать ей о своих чувствах. Сколько времени потеряно! А ведь она, оказывается, ждала от него этих простых трех слов. И сама сомневалась — и страдала, и провожала его взглядом.

— О ком ты думаешь? — Ника шутливо надула губки и скрестила руки на груди.

— А? Я? Нет, только о тебе и вообще — ты разве кого-то еще знаешь, о ком можно думать? — Саша состроил удивленную гримасу.

Ника весело рассмеялась и потянула его за собой: — Ты обещал мне показать самое секретное из всех секретных мест. Или ты передумал?

Конечно, Саша не передумал. Просто он отчаянно трусил. Рассказать — не рассказать?

Вариант первый. Все это время Кир был прав: Саша — псих, и голоса звучат исключительно в его голове. Вот уж радость так радость. Навряд ли Ника будет счастлива навещать его в психушке.

Вариант второй. Шарики за ролики у него не закатились — он здоров. Но Ника не услышит. И не поверит. Как следствие, возвращаемся к первому варианту.

Вариант третий. Она научится слушать и слышать. Да, Саше определенно больше всех нравился именно третий вариант.

— Ну, так как? Веди меня, мой рыцарь! — для нее это была игра, конечно. Но для него все было более, чем серьезно.

— Хорошо! — Саша решил придерживаться выигрышной тактики и ничего не бояться. Если решил — то делай. — Пойдем. Только обещай, что ничего не будешь бояться — и если что-то покажется тебе необычным, то ты хотя бы попытаешься понять и поверить. Договорились?

— Договорились, — согласилась Ника, заинтригованная серьезностью, с которой говорил Саша.

Взявшись за руки, они пошли по направлению к лесу.

Погода стояла дивная — как раз для великого посвящения. Так сначала думал Саша, однако по мере приближения к лесу его уверенность сменялась тревогой. Что-то было не так. Он привык чувствовать любые, даже самые незначительные, изменения в настроении природы.

Рябина в предлесье бессильно опустила ветви и не ответила на прикосновение. Береза, подобно плачущей иве, грустно склонилась над самой землей. Не было приветственного щебетанья птиц. Все будто замерло. Ника, идущая рядом, конечно, ничего этого не замечала. Она весело рассказывала о чем-то, но Саша ее не слышал.

— Зеленый! — мысленно позвал он. — Зеленый, где ты? Что происходит?

Несколько мгновений в эфире стояла полная тишина, потом, будто издалека, нарастая, появился многоголосый шепот. Он становился все громче — пока не превратился в гул, сквозь который Саша с трудом различал отдельные фразы.

— Они убили!.. Возродится… Это невозможно… Убили, убили!.. Помощь, нужна помощь… Нельзя ждать… Откуда?.. Он сможет… Всего лишь человек… Еще ребенок… Такой же… Все они звери… Он не такой!

Этот тембр Саша узнал бы из тысячи. Лес говорил о нем, надеялся на него, просил о помощи.

— Я могу! — Саша вмешался в разговор — и все голоса вдруг смолкли. — Вы только скажите, как вам помочь.

— Так он действительно нас слышит? — произнес старушечий надтреснутый голос. — И что же, мальчик, ты до сих пор никому ничего не рассказал?

— Так я обещал Зеленому… То есть Лесу обещал я, — поправился Саша.

— И что же, ты все обещания сдерживаешь?

— Ну, да. То есть нет, конечно, не все. Но важные — все.

— А разве бывают неважные обещания?

— Не знаю. Наверное, бывают, — Саша совсем запутался, а тут еще Ника принялась рассказывать что-то уж очень громко — так, что он начал путаться в собеседниках.

— Но ты ведь и это свое обещание не сдержал, разве нет? Кто эта девочка? Она тоже умеет нас слышать?

— Нет, пока она не умеет, но я очень хотел бы ее научить. Это Ника, она мне очень нравится. Но я пока ничего ей не рассказывал — хотел сначала у Зеленого спросить. То есть… Можно я его буду Зеленым называть? Я уже привык.

— Называй моего брата хоть фиолетовым, от этого суть вещей не меняется. К тому же настоящего его имени ты все равно выговорить не сможешь. А что это значит — нравится? То есть если тебе кто-то нравится, то ему — можно, а если не нравится — так и нельзя? А кто сказал тебе, что тебе нравятся хорошие люди — и наоборот?

— Ника хорошая! Она одна надо мной не издевалась! — Саше захотелось защитить свою подругу, и он едва не произнес эти слова вслух.