Лев Сокольников - Тётя Mina

В Германии приезжих поместили в карантин, но он был коротким. Вымыли в бане, проверили на вшивость. И опять нет ни единого слова о том, каким было содержание рабочих в карантине, и сколько он продолжался. Чем питались, как спали, да и вообще как проходило время у "рабов с Востока"?

"…после карантина нас повели на биржу для рабочих. На наше "счастье" определили нас работать у бауэра… Более лютых и звероподобных созданий ни раньше, ни позже я не видела…

… и в этом месте она сразу даёт название землевладельцу: "фашист". Такое определение должно было родиться в её сознании через какое-то время общения с немецким помещиком и по причине, но не сразу. Но когда рассказчица уже перед изложением работы и проживания у бауэра так его определяет — причины тому могли быть. Тётушка о фашизме, как об учении, абсолютно ничего не знала, и "фашист", как таковой для неё, да и для основной массы граждан нашего отечества — крайне отвратительный и, в основном, жестокий человек.

"…был не лучше наших помещиков, о которых в литературе много сказано. И было в хозяйстве, куда нас направили, восемь коров, две лошади, несчитанное количество свиней, гусей, индюшек и кур. Был у бауэра и трактор. По всему периметру загона для коров росли фруктовые деревья, фруктовому саду и конца не было… У них вдоль шоссе фруктовые деревья растут. Было нас рабочих: француз из пленных, поляк я и Марк. Была ещё и девушка, полька, но как мы прибыли, то она на третий день сбежала от бауэра. Весь гнев этого зверя почему-то обрушился на меня… Жили мы в пристройке.

Бог ты мой! С самой ранней зори нас поднимали, ещё темно бывало, кормили лёгким немецким завтраком — кофе и бутерброды, и марш арбайтен! до темноты. Громадные поля были засеянные брюквой, свеклой, капустой кольраби, цветной капустой, горохом. Всего не перечесть. И зерно выращивал. Утром я доила коров, но дойка долго у меня не получалось, с горем пополам, но всё же научилась. Выполним всю работу в усадьбе — марш на поля работать, не разгибая спины. И постоянно бауэр торчал рядом, отдыхали тогда, когда он уедет. Такое бывало, когда солнце начинало припекать, он не выдерживал жары и уезжал в усадьбу. Валились с ног и мы кто где находил место, и отдыхали до тех пор, пока нас не поднимал "сторож" — маленькая хозяйская собачонка Топи, брехливое и глупое создание. Когда он выходил из дома, то она впереди бежала и всегда от радости лаяла. Мы знали: "кормилец" идёт, нужно подниматься и что-то делать. Так он догадался, что его Топпи нам сигнал подаёт, стал её запирать дома. Была ещё другая собачка, она приходила к Топпи играть, так он её застрелил, а Максима заставил закопать. Жаден был, расчётлив и кормил нас так, чтобы мы не "протянули ноги" Утром и вечером пересчитывал живность, знал сколько литров молока даёт каждая корова в любом месяце года…"

Первое упоминание о смене имени "Марк" на "Максим" "Марк" в Германии тогда был опасен. Тётушка варьирует имена "Макс" и "Марк" в зависимости от обстановки.

"… так мы работали, и заработанное питание меня ело, а не я его. Марк, как всякий мальчишка на его месте, быстро и сносно освоил язык, стал понимать немецкий, я же — ни слова, если не считать простых и необходимых слов…"

Удивительное явление: почему одни из нас, очутившись волею Судьбы среди иноязычного народа, пытаются, хотя бы немного, освоить из языка того народа, а иные — нет? Мой отец работал на немцев, но ни единого немецкого слова я от него не слышал. Загадка.

И на них навалился чесоточный клещ. Откуда взялся чесоточный клещ в чистоплотной Германии — это нужно исследовать. О кожных паразитах человека знала тётя, а вот бауэр о них и не догадывался:

"работали мы до позднего вечера, а ночью спать не можем: чесотка раздирала наши руки в кровь. Утром опять на поле, под зной, сил наших нет! Обратились к хозяину, показываем руки и говорим, что это нехорошая болезнь, что это болезнь от грязи:

— Найн, найн! Это есть болезнь от солнца! Майн кляйне зон тоже имеет такую болезнь! — как дураку объяснить, что нужно лечить нас? Надумала припугнуть его:

— Нельзя меня пускать к коровам, могу им вымя заразить!

Нас никуда не выпускали без надзора. Если и посылал нас хлеб получать, то всегда кто-то из его детей сопровождал нас: или сын, или девка лет десяти. Тюрьма — да и только!"

Как чесотка оказалась на руках у рабочих с Востока? Откуда? Её привезли? Или она была местная? Чьи знания были выше? Полнее? Малограмотная женщина с Востока знала о чесотке, немец бауэр — ничего: "это у вас от солнца!"