Алекс Гарленд: Пляж

— Мне нужно сходить в дом за сигаретами.

— Если ты посидишь с нами… — Сэл на мгновение отключилась, а затем снова нащупала нить разговора, — я буду знать, что вы с Багзом снова друзья.

— Мы друзья.

Мистер Дак загоготал, а Багз кивнул, полный сонного добродушия.

— Да, приятель, — промолвил Багз. — Мы все здесь друзья.

— Это было… это было последнее, что меня беспокоило… Мне нужно, чтобы вы оба были друзьями…

Я похлопал Сэл по плечу:

— Теперь тебе больше не о чем беспокоиться. Обстановка снова нормализуется, как ты того хотела.

— Да… Мы добились этого, Ричард.

— Это ты добилась.

— Извини, что я иногда кричала на тебя, Ричард. За все те случаи… извини.

Я улыбнулся:

— Мне нужно взять сигареты. Потом поговорим.

— И ты посидишь с нами.

— Конечно.

Когда мистер Дак вошел в дом, я схватил его за шиворот и стукнул о внутреннюю стену.

— Так, — прошипел я, — а теперь говори, что ты здесь делаешь?

Он уставился на меня с несколько растерянным и невинным видом, а затем усмехнулся.

— Ты здесь для того, чтобы остановить нас?

Ответа не последовало.

— Зачем ты явился?

— Ужас, — ответил он.

— Что?

— Ужас.

— Что еще за ужас?

— Ужас!

— Какой ужас?

Он вздохнул и быстрым движением освободился от моего захвата.

— Ужас, — произнес он и исчез. Несколько секунд я неподвижно стоял на месте, а мои руки застыли в том же положении, в каком я держал мистера Дака. Потом я пришел в себя и направился обратно к навесу, в спешке ограничившись лишь слабой попыткой выглядеть непринужденным.

— О'кей, — прошептал я, приблизившись к Кити и двум другим заговорщикам. — Приготовьтесь. Мы уходим.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Но… вокруг же еще полная темнота.

— Справимся. Я уйду первым, чтобы предупредить Джеда и захватить бутылки с водой. Через пять минут уходят Этьен и Франсуаза, а потом Кити. Встречаемся у ведущей на пляж тропинки через…

В тот самый момент, когда я произнес слово «тропинка», Багз вдруг вскочил. От его сонливой доброжелательности не осталось и следа. Багз стоял с широко раскрытыми глазами, оскалив зубы.

— Что там, черт возьми, за шум? — прошипел он.

Все повернулись к нему.

— Что за черт?

Грязнуля сонно рассмеялся:

— Ты еще в состоянии что-то слышать, Багз?

— Это был… треск ветки. Кто-то пробирается к нам через лес.

Сэл вышла из позы лотоса и села на колени:

— Все здесь? — спросила она, окидывая взглядом развалившиеся на земле фигуры.

— Меня, на самом деле, здесь нет, — медленно протянул Джессе. — Меня, на самом деле, нигде нет.

Багз отступил на шаг от окружавшей навес темноты:

— Там определенно кто-то есть.

— Может быть, это Карл… — предположил кто-то.

Несколько голов повернулось ко мне.

— Это не Карл.

— Джед?

— Джед в палатке-больнице.

— Тогда, если это не Карл и не Джед…

— Подождите! — Кэсси тоже встала с земли. — Я что-то слышала!.. Вон там!

Мы все напрягли слух.

— Ничего там нет, — начал Джессе. — Почему бы вам всем не расслабиться? Это просто странный глюк…

— Никакой это не глюк, — перебил его Багз. — Прислушайтесь хорошенько! Сюда идут!

— Кто?

И вдруг мы все вскочили, потому что отчетливо услышали шум. Сомневаться не приходилось. Люди продирались через лесные заросли, наступали на листья, шли по нашей тропинке от водопада к лагерю.

— Бегите! — закричала Сэл. — Бегите все! Сейчас же!

Слишком поздно.

Метрах в четырех от нас из темноты вынырнула фигура. В считанные секунды рядом с ней появилось еще несколько фигур. Люди держали АК наперевес и целились прямо в нас. Их одежда, по-видимому, была сухой: значит, они не прыгали с водопада. Наверное, они знали какую-то тайную тропу в лагуну или спустились со скал при помощи веревок. А может, просто перенеслись по воздуху. Судя по тому, как они зависли в темноте, не такое уж невероятное предположение.

Я обернулся, чтобы взглянуть на участников пиршества. Сомневаюсь, чтобы кроме Этьена и Франсуазы кто-нибудь из них видел вьетконговцев раньше, и мне стало интересно, какая будет реакция. Всех охватил страх. Двое рухнули на колени — Моше и один из огородников; остальные застыли на месте с явными признаками ужаса на лицах: отвисшие челюсти, стиснутые губы, прижатые к груди руки. Я почти завидовал им. Для первого боя поражение — неплохо.

Я понял, что у нас отрезаны все пути к спасению и всех нас убьют, но принял это без всякого огорчения. Я не мог этого предотвратить и знал, что встречаю свою смерть в полном сознании. Хотя я и догадывался, что Вьетнам может закончиться подобным образом, я не попытался убежать. Я самоотверженно оставался в лагере, пока не убедился, что мои друзья смогут убежать вместе со мной. На этот раз я поступил правильно.