Валерий Казаков - Асфальт и тени [Рассказы, повесть]

Он сидел на выбеленном солнцем и озерными чайками дощатом помосте, далеко уходившем по мелководью от поросшего корабельными соснами песчаного берега. В недалеких камышах о чем-то еле слышно шептались ветер и вода. Уставшие от вездесущего солнца, весь день гонявшего их друг от друга, они наконец забились в прибрежные камыши, слились воедино и все не могли надышаться, нашептаться, нанежиться.

Алексей, прислушиваясь к этому трепетному шепоту, вдруг поймал себя на мысли, что по-мальчишески завидует дорвавшимся друг до друга стихиям.

«Дошел ты, братец, — начал он свой долгий, изнуряющий монолог, который умеют вести только люди, привыкшие больше говорить сами с собой, чем делиться сокровенным с окружающими, — еще немножко — и до ритуального секса с нимфой озера дойдешь. Нет, пора бросать отшельничество, бросать свою порядком надоевшую сторожку и возвращаться в дом отдыха. А там что хорошего? Шум, беготня, музыка. Очередная одноночка с юной шкодницей, не отягощенной моральными предрассудками. Поразительно, иной раз диву даешься, с каким остервенением нынешние девицы претворяют в жизнь большевистские принципы свободной любви. Теория товарища Коллонтай о „стакане выпитой воды“ на излете века нашла-таки горячих последовательниц. Интересно, кто вбивает в их прелестные юные головки мысль о том, что танцы или посиделки в кабачке обязательно должны заканчиваться постелью? Старик, перестань мучить себя глупыми вопросами, ты что — деваха? В следующий раз, при случае, возьми и спроси…»

На берегу послышался детский плач.

«Бред какой-то: то нимфы, то торопящиеся возмужать юницы, и вот тебе, логический итог — слуховые глюки. Откуда здесь детям взяться? Сюда же можно только по озеру или через болото». Ребенок перестал плакать и теперь что-то обиженно говорил, но слова, обесцвеченные расстоянием и искаженные водой, разобрать было трудно.

«Вставай, приятель, — отдал себе приказ Алексей, — кончилось твое затворничество и, кстати, без особых волевых усилий. Иди, там дети плачут, а с маленькими детьми, как правило, молодые мамы, не одни же они по ночам в лесах шастают. Кобель ты, кобель!»

Он пружинисто встал и быстро зашагал к берегу. В камышах притихли, только доски настила заскрипели отрывисто и жалобно, так тревожно кричат озерные чайки.

Алексей, чтобы никого не напугать, шел нарочито громко, насвистывая какую-то песенку. У кромки песчаного обрыва, в который упирался помост, стояли две прижавшиеся друг к другу фигуры.

— Дядя, ты, случаем, не бандит? — оттолкнув удерживавшую руку, шагнула ему навстречу и звонким от испуга голосом спросила девчушка лет пяти-шести. — Ты ведь маме ничего плохого не сделаешь?

Алексею показалось, что те, в камышах, тихонько захихикали. По правде сказать, он, закоренелый холостяк, всегда робел, общаясь с детьми. На их наивные вопросы старался отвечать серьезно и честно, внутренне сжимаясь от высокой меры ответственности, полагая, что услышанное эти крошки пронесут через всю жизнь. Похоже, дети это ценили и неизменно признавали в нем своего.

— Дядя, ты что, немой?

— Нет, детка, я просто онемевший…

— От нас с мамой?

— В какой-то степени…

— Дарья, прекрати, дядя невесть что о тебе подумает. Вы уж ее извините, мы так испугались, когда до меня дошло, что мы заблудились, — быстро, слегка задыхаясь от волнения, заговорила женщина среднего роста, в облегающих светлых брюках и легкой, завязанной на животе рубашке.

— Как вы сюда попали?

— Как-как… Лесом, — ответила с обидой Дарья. — Хоть ты и не разбойник, но ведешь себя непорядочно. Ты что, разве не видишь — мы очень устали и есть хочется, — но, как бы спохватившись, сменила гнев на милость. — Ведь ты же не знаешь, что ягодки мы пошли собирать сразу после завтрака.

— Несносная ты девчонка, — извиняющимся тоном одернула ее мать.

— Сносная, только очень голодная…

— Простите меня, юная леди, я действительно веду себя неподобающим образом. Имею честь представиться — Алексей Мядзель.

— Дарья Лабудь, для тебя просто Даша, — и она протянула ему руку. — Думаю, мы с тобой подружимся. А тебе нравится моя мама? Ее тоже Дарья зовут…

— Я вас очень прошу, не обращайте на нее внимания, несносный ребенок переутомился…

— Все будет хорошо, прошу за мной, — и Алексей зашагал по еле заметной тропинке вдоль берега.

Поднявшись на высокий бугор, они уперлись в приземистый, срубленный из толстых бревен домик с большой открытой верандой, нависающей над озером.