Алла Шильман - Может быть

В принципе, чувствовала она себя хорошо. Ее уже не тошнило, и почти ничего не болело, за исключением души, разумеется. Разговаривать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. А самым главным на тот момент ей казалось рассмотреть все трещинки на потолке и каждую классифицировать по степени принадлежности к тому или иному предмету. Бесформенная клякса в углу – едва заметный подтек – была, к примеру, похожа на гигантского паука, притаившегося в ожидании легкомысленно попавшейся в его сети жертвы. Легкие трещинки, разбегающиеся по потолку, и были этой самой паутинкой. Жертвой, как ни странно, она чувствовала себя – муха, попавшая в прочную паутину жизни, и запутавшаяся в ней. А в углу, пусть еще невидимый, но оттого не ставший менее страшным – притаившийся паук, поджидающий несчастную жертву.

Через месяц уже порядком пополневшую будущую мать, поправившую здоровье, но так и не пришедшую до конца в себя, выписали. Ее встречала та же самая подружка. Решительно забрав небольшую сумку с вещами и твердо взяв за руку, отвела неудачную жертву самоубийства в аккуратный красный автомобильчик, припаркованный прямо у главного входа в больницу. Домой доехали молча. Подруга сначала пыталась что-то расспрашивать, но, так и не услышав ни одного ответа на свой вопрос, в конце концов, замолчала. Так же, не говоря ни слова, вызвали лифт, поднялись по лестнице, открыли квартиру. Единственное, что поразило Катькину мать в этот момент – чистота: кто-то тщательно убрался в квартире. О едва не случившейся здесь трагедии ничего не напоминало: розы и огарки свечей были выброшены, шелковое постельное белье заменено на обычное. Подруга, оставив на столе контейнеры с едой, пообещала прийти завтра и, попрощавшись, убежала.

Шли дни, похожие друг на друга, как братья-близнецы. От безысходности Катькина мать все чаще и чаще стала вспоминать неудавшееся самоубийство, анализировать причины провала и даже составлять план следующей попытки наконец-то свести все счеты с жизнью. Признак Чистилища возвращался. Так бы и случилось, если бы однажды в гости к будущей матери за каким-то чертом не зашла бывшая одноклассница. Именно она, быстренько разобравшись в ситуации, выбросила все таблетки снотворного, раскрыла окна, сделала генеральную уборку, сварила очень вкусный обед и отвела будущую мать туда, «где ей будет хорошо и где ее все поймут» – в какую-то закрытую секту, поклоняющуюся какому-то странному богу и выполняющую не менее странные ритуалы.

Не обманула. Ее там действительно выслушали, приняли, приласкали и даже дали какое-то сильнодействующее средство, от которого стало сразу удивительно легко, а все неприятности остались за пределами этого замечательного места. Катькина мать, не придумав ничего лучше, осталась там жить, выполняя предписанные правила и ритуалы с маниакальным упорством безысходности, стоящей у последней черты. Ее заметили, даже повысили, то есть открыли путь к закрытому кругу избранных. Она же, обрадованная подобной честью, решила полностью посвятить свою жизнь служению неведомого бога, вера в которого так наполняют душу радостью и легкостью. Последней гранью, соединявшей ее с миром, была квартира, но и это длилось недолго – на очередном богослужении, преисполненная радостью и любовью к ближним, Катькина мать, совершенно не задумываясь, подписала какие-то бумаги с какой-то странной надписью «дарственная» в качестве заголовка. После подписания бумагу унесли, а сознание Катькиной матери, одурманенное чудодейственным напитком, сразу же забыло об этом инциденте, предавшись познанию радостей бытия.

Чудодейственное лекарство надежно избавляло от любых бед и забот, а выполняемые ритуалы наполняло глубинным смыслом. Именно в один из таких ритуалов публично, на глазах у обезумевшей толпы родилась Катька. Именно там, не менее публично она была принесена в жертву неведомому богу. Именно там она была съедена одурманенной толпой во славу этого самого неведомого бога. Не удивительно, что после такого опыта бедная Катька не очень-то и стремилась на Землю. Впрочем, зная ее состояние, особо никто и не настаивал.

Прошло много лет с того момента, как они поселились в Чистилище. Дни сменяли ночи, а недели бежали друг за другом, как будто соревнуясь за приз на самое быстрое прохождение дистанции длиной в семь дней. Зимы с веснами, наверное, тоже сменяли бы друг друга, если бы в Чистилище вообще были времена года. Не будем рассуждать о том, плохо это или хорошо, но погода здесь всегда стояла одинаковая – теплая, ясная и практически безветренная. Да и смысла в выделении из бесконечно-монотонной череды дней, скажем, осени, по большому счету не было абсолютно никакого. Для особо желающих почувствовать прелесть прозрачного осеннего утра, покрытого легкой седой изморозью, вдохнуть хрустально-сизый воздух весеннего заката, пошлепать по первым лужам весны или просто прогуляться под мелким осенним дождем, были выделены отдельные специализированные области с измененным типом климата. Там же желающие могли покататься на горных лыжах в местности, ни на йоту не уступающей Кавказу или Альпам, или на обычных лыжах «среди березок средней полосы». Главное, было бы желание. Оно, кстати, у ребят иногда возникало, и тогда, заполнив специальные анкеты (не очень длинные) и получив особое разрешение Смотрителя, они, прихватив на Складе Путешествий соответствующий инвентарь, отправлялись к Внутреннему Телепорту. На огромном табло светились рассортированные по типам климата области. Дальше – дело техники: выбираешь понравившуюся, нажимаешь кнопку, щелчок – и ты уже на месте. Двери телепорта открываются, и ты видишь пред собой тот самый пейзаж, которого тебе не хватало среди умиротворенного покоем и негой Чистилища: можешь купаться в океане, кататься с ледяных горок или карабкаться на настоящие вершины. О времени тоже можешь не беспокоиться – умная система сама подскажет, когда нужно возвращаться, чтобы не опоздать, к примеру, на встречу в Телепортационном центре или просто банально не заболеть, промочив ноги под проливным осенним дождем. Впрочем, ребята хотя и пользовались иногда этой услугой, делали это все же крайне редко.