Алексей Мальцев - Призрачно всё...

— Да ты что! — притворно возмутилась она, прикрывая грудь простыней. — Как ты мог так подумать?!

Кажется, Савелий поверил ей. Во всяком случае, дальнейшая любовная игра была очень чувственной, искренней, доводящей до полного изнеможения. Это было несколько дней назад. С ней ли?

Кого она меньше всего надеялась встретить у своего подъезда, так это Павла Ворзонина. Он совершенно не вписывался в ее настроение последних дней, но в тот момент что-то удержало ее от грубости.

Ворзонин был не похож на себя, скорее — на ту барсучиху, которая была на ее стороне в нелегком поединке с прокурором. Ольга не хотела себе признаваться, но барсучиху — адвоката ассоциировала почему-то с Ворзониным.

Бисеринки пота на лысине психиатра в достаточно ветреную погоду и фиолетовые мешки под глазами требовали хоть какого-то объяснения. Что-то случилось. Уж не с Аркадием ли?

— Привет, Оль, я очень виноват перед тобой, — начал Павел сбивчиво, как-то неуверенно, что за ним никогда не наблюдалось. — Хотя бы выслушай меня спокойно, прошу, даже умоляю.

— Что с тобой, Паш? — она взяла его под руку и потянула прочь от подъезда. Еще не хватало, чтобы они встретились с Савелием.

— Я по поводу… Аркадия, — как-то обреченно признался психиатр. — Но тут в двух словах не скажешь. Может, зайдем куда-нибудь?

— Что с ним? Что с моим мужем? — она старалась изобразить страх, беспокойство, но получилось чересчур наигранно и фальшиво.

Ворзонин, кажется, этого не заметил, так он был удручен.

— Его как бы… нет здесь. Это долго, повторяю, объяснять, но без этого невозможно понять главного. Его нет среди нас, но он не умер.

Павел достал из кармана зажигалку и пачку «Уинстона». Ольга никогда не видела его курящим. Неумело прикурив, он закашлялся.

— Что значит, нет здесь? — Ольгу, признаться, начала нервировать «трясучка» Павла. — Прошу тебя, не изъясняйся загадками! Аркадий уже несколько ночей не появляется дома. Где он?

— Если в двух словах, — выдавил Павел из себя, откашлявшись. — То его… нет сейчас нигде. Искать бесполезно.

— Как это? — растерялась Ольга. — Так, где же он?

— Он в другом измерении, — просто ответил Павел.

Он летал за ней на крыльях, скользил по граням реальности и… не мог налюбоваться. Где, когда еще у него была, есть или будет подобная возможность? Наблюдать за прекрасной юной девушкой в далеких восьмидесятых, которую ты боготворишь, которая тебе послана, кажется, самой судьбой.

Да. Подсматривать нехорошо. И в восьмидесятые еще не было белья от Диора или…. Армани. А если оно и было, то не у десятиклассницы-пермячки, девочки из многодетной семьи, дочери обыкновенного советского ученого.

Но юность тем и прекрасна, что не нуждается в громких лейблах, именах и фирменных знаках. И без того Жанна была обжигающе соблазнительна в обыкновенной шелковой комбинации! Не испорченная банковским бизнесом, лишенная скептицизма, снисходительности и прочей возрастной шушеры, она была очаровательна.

Как непорочно она посапывала в своем алькове под названием раскладушка! Как заворожено слушала записи «Бони М», «Аббы» или Джо Дассена! А в ванной, в мыльной пене… Если в мире и существовали богини, то вокруг одной из них он сейчас увивался жалким подобием аромата «Шанели № 5».

Он обязательно исправит свою ошибку. В лепешку расшибется, но исправит. Она станет его супругой! Дело даже не в том, что Аленевская в будущем — банкирша. Он действительно влюблен в нее. Он… не может без нее прожить и нескольких минут. Его не смущает огромная семья Жанны. Два брата, сестра, бабушка с дедом, участником войны. Примерно раз в день дед пускался в воспоминания, заставляя внуков и внучек выслушивать его рассказы до конца. И очень обижался, если сталкивался с невнимательностью.

Почему раньше, в далекой юности будущий доктор ничего не знал про семью девушки? Почему ни разу не был у нее дома? Может, именно поэтому сейчас не может ею надышаться… Хотя, какое к черту дыхание у призрака?!

Увы, он по-прежнему не оставлял следов на снегу, передвигаясь исключительно с помощью мысли. Скорость при этом была сопоставима со световой.

Но зачем ему такие скорости, если он никак не может повлиять на реальность? Если он не может даже поймать спичку, брошенную курильщиком в урну! Ну и что, что он за эту пару недель повидал больше, нежели за всю предыдущую мирскую жизнь? Какой в этом смысл?

Раз или два на призрака вдруг подобно наваждению наваливался страх: он нарушил своим появлением ход событий, сам того не ведая. Возможно, сейчас, в далеком будущем творится такое… Масштабы того, что он напортачил, призрак представить не мог. Но отчетливо понимал, что единственная возможность все исправить — это выиграть борьбу за место в собственном теле. В новогоднюю ночь.