Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

– Многие, не все, но многие из них работают, или учатся, а, возможно, и то, и другое одновременно. Они такие же, как ты.

Очередное слово из Вериных уст, еще один оборот на месте. Веки словно наливаются свинцом. Тело становится ватным, а движения заторможенными.

– В них копятся усталость, раздражение, желчь… они теряют цель в жизни – она сужается, превращается в их повседневную работу или учебу.

Я хотел возразить, ведь для меня ничего не сужается и не расширяется, но не мог сказать ни слова. И лишь сильнее растворялся в ее голосе. Или грохочущей музыке.

– Здесь они одна большая семья. Музыка, хорошее настроение, танцы до утра. Тут они по-настоящему расслабляются. Завтра они вернутся в свой дурацкий институт или офис, где будут вести себя примерно и снова постепенно зашиваться.

А ты, Паша?

Разве не чувствуешь себя потерянным?

Ведь ты не в состоянии даже элементарно расслабиться!..

Когда надо думать, ты ленишься,

когда пора отдыхать – анализируешь.

Ты убегаешь от этого мира, ничего не замечая,

оглядываясь по сторонам с широко раскрытыми глазами.

Видишь ли ты что-нибудь?

Слышишь? Чувствуешь?

Да очнись же ты, наконец!!

Словно в тумане я увидел, как Вера снова обошла вокруг меня, на этот раз так, что ее лицо вплотную приблизилось к моему. Гладя меня по щеке своим носом, она продолжала говорить:

– Загляни в себя, Паша, неужели ты успел закостенеть? Неужели тебе не хочется хоть иногда разорвать все цепи, оторваться на полную катушку? Расслабься, почувствуй себя животным – в этом нет ничего постыдного. И ты, и я – все мы по природе животные. Тебе не придется что-то менять, просто отдайся этому чувству.

Ее щека терлась об мою щеку, а мокрые волосы жалили мои губы. Я уже не видел никого и ничего, передо мной была только она.

– Сбрось с себя всю усталость, покажи себя настоящего, не робей. Сегодня я хочу тебя такого.

И она потащила меня в толпу. На этот раз я не посмел сопротивляться и нырнул в бушующий поток с головой.

Глава седьмая

Третий – не лишний

Прозвучало две или три композиции, возможно, больше – точно определить было трудно, так как одна тут же сменяла другую, и все они мало различались между собой. Пусть и нехотя, я все же последовал совету Веры. Действительно, я ни разу не был в подобном заведении и, наверное, сужу слишком предвзято. Почему бы мне и правда не расслабиться и не получить удовольствие?

Оказавшись в толпе и начав двигаться вместе с ними в этом телесном хаосе, я понял, о чем говорила Вера. Тут все очень просто – никому нет дела до того, как я танцую и танцую ли вообще. Смысл не в танце, а только в собственном желании танцевать. Главное – двигаться, как ты хочешь и можешь, и плевать на остальных точно так же, как и им плевать на тебя. Не это ли свобода, которой мне всегда недоставало?

Пока я так думал и танцевал, выключили светомузыку, и помещение оказалось во власти мягких «зайчиков», отражавшихся зеркальным шаром, что медленно крутился под потолком. Видно стало еще хуже, зато в сгустившемся полумраке глаза отдыхали от ярких вспарывающих темноту вспышек.

Толпа, похоже, увеличилась в размерах, и я на себе ощутил, как она постепенно уплотняется. Танцующие не стояли на месте, поэтому, лишь разок повернувшись, можно было оказаться совершенно в другой компании. То Веру, то меня относило в разные стороны, но она постоянно возвращалась ко мне, за что я был ей благодарен.

Так и в этот раз – я на секунду-другую потерял ее из виду, но она тут же возникла рядом. Ее пальцы залезли под мой пиджак и нащупывали пуговицы на рубашке. Хорошо, что все это происходило в темноте. Я почти не видел Вериного лица, а значит, никто другой не увидит, что она делает со мной.

Хотя во мне уже росло возбуждение, навеянное танцем, теплом разгоряченных тел вокруг и начавшим действовать алкоголем, я еще не был готов ответить ей. Почти. И потому я просто прижал Веру к себе, а мои пальцы робко гладили ее по бедру сквозь разрез платья.

Стоп. Вера же переоделась. На ней должны быть брюки!

– Не останавливайся! – Верин голос прозвучал у самого моего уха.

Я почувствовал, как она сзади прижимается ко мне, плавно повторяя каждое движение вслед за мной, своим телом подталкивая меня еще ближе к таинственной незнакомке в моих руках.

В скупых отблесках зеркального шара я разглядел лицо девушки. На вид не больше семнадцати лет, стройная, я бы даже сказал, худая, иссиня-черные волосы, уложенные а-ля Клеопатра, раскрасневшиеся щеки, мутный взгляд, говорящий о возбуждении и нежелании останавливаться. Кажется, она еле держалась на ногах от выпитого за этот вечер.