Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

– Оказывается, Александр еще и хорошо танцует, – замогильным голосом произнес я, скрестив на груди руки.

Вера вздрогнула от неожиданности и повернулась ко мне, выпустив партнера из своих объятий. Он не торопился ее отпускать.

– Да… Саша… – сбивчиво проронила моя подруга и виновато опустила взгляд, – он десять лет занимался бальными танцами. А мне так нравится танцевать, ты же знаешь…

Ее оправдания звучали неубедительно, и мы оба это понимали. Александр продолжал смотреть на Веру, так и не убрав рук с ее талии. Я старался уверить себя в том, что он действовал согласно нашей договоренности, но почему-то сейчас я испытывал к нему одну лишь жгучую ненависть. Я понял, что он не будет ей мстить, и самой Вере ничего не угрожает. Появление Александра угрожает мне, моей односторонней и безнадежной любви.

Задумчиво кивнув головой в ответ, я покинул их. Лучше бы я умер, не родившись. Все было настолько плохо.

Но я ошибался. На следующий день Вера сообщила мне новость: Александр наконец-то снял квартиру и переезжает жить отдельно. Вначале я обрадовался тому, что теперь они будут видеться намного реже, но когда она ушла помогать моему «брату» наводить порядок и вернулась лишь в десять вечера, я понял, что стало гораздо хуже. Спать мы легли молча – разговор между нами не клеился. Быстро исполнив ставший привычным ритуал, мы обнялись и заснули. Точнее, заснула одна Вера, а я большую часть ночи промучился бессонницей.

На следующий день, отсидев пару английского, перерыв и биохимию, с которой нас отпустили на полчаса раньше, я вернулся домой и обнаружил, что кроме голодного Луцика меня там никто не ждет. Взяв жалобно мяукавшего кота на руки, я отправился на кухню, чтобы накормить его и поесть самому. В холодильнике стоял свежеприготовленный суп с фрикадельками, а на столе лежала записка:

«Паша! Я давно обещала познакомить Саню с местными музыкантами, поэтому сегодня мы идем в гости. В семь вечера мы надеемся попасть в Jazz Club. Если хочешь, подходи тоже. Будем ждать!

P.S. В случае чего, вернусь не раньше полуночи. Обед и ужин в холодильнике.

Крепко целую, Вера».

Я со злостью смял листок и швырнул в урну. «Будем ждать» – как бы ни так! Нужен я им там сто лет. Они начнут болтать о музыке, а я буду сидеть молча, как последний идиот. Во-первых, я ненавижу джаз. Во-вторых, и дураку ясно, что Вера приглашает меня из вежливости. А в-третьих, Александр работает по плану и….

– Черт! Черт! Черт! – вслух выкрикнул я, вспомнив, что сегодня наступило роковое «послезавтра».

Конечно, наш Казанова все продумал – подготовил квартиру, согласился на Верино предложение. Романтическая обстановка, соответствующая музыка и выпитое спиртное подействуют на Веру расслабляюще, и тогда она наверняка отдастся ему. Я вдруг понял, что всем сердцем не хочу этого. Что же делать? – подумал я и отчаянно заметался по комнате.

А ничего! Все уже сделано заранее. Под всем, чем можно, я уже подписался, и дело перешло в «надежные» руки. Если сейчас, когда Вера запала на Александра, я устрою ей сцену, то однозначно потеряю ее. Надо действовать осторожно. Или бездействовать. Я обреченно подошел к окну и уперся лбом в стекло. Что я наделал, в кого я превратился…

Выкурив три сигареты и для верности выпив валерьянки, я завалился спать – уж лучше так, чем изводить себя запоздалым раскаянием. Уснуть, правда, получилось далеко не сразу. Но все-таки получилось.

Меня разбудил включившийся ни с того ни с сего музыкальный центр. По ушам ударила барабанная дробь и сумасшедший рев гитар. Раздраженно вскочив с кровати, я отключил адскую музыку. Рядом с музыкальным центром я обнаружил свернутую вдвое записку. «Паше» – гласила надпись на ней.

«Если ты вдруг надумал прийти в клуб, то пора собираться –

на часах без двадцати шесть.

Твоя Вера».

Это меня озадачило. Я присел на краешек кровати и обвел сонными глазами комнату. Очень странно, что Вера напоминает мне дважды. Может, она испытывает угрызения совести и тем самым дает себе и мне последний шанс?

Вдалеке вдруг забрезжила надежда. Ведь если это действительно так, то еще не все потеряно. Я могу заявиться в клуб и вернуть себе Веру, которая, вполне возможно, уже прозрела и вылечилась. Но, даже если нет, я все равно готов рискнуть – ведь не люби меня Вера, она бы не оставила эту записку, эту лазейку для меня. Я бросился одеваться.

Когда я был уже почти готов, снаружи раздался хриплый звук клаксона. Через несколько секунд он повторился.