Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

– Может, тогда он ошибся?

Я пожал плечами.

– Херней маетесь, – буркнул мой бывший одноклассник. – По мне, так вообще, пора тебе, Пашка, с этой ненормальной завязывать, я Дёньке уже об этом говорил. Раз такая херня с ней постоянно получается, так чё зазря волноваться? Найдем мы тебе, Пашка, другую бабу, отвечаю. Заживешь, как человек.

Лицо у него было и впрямь озабоченное. Что мне нравилось в Толике в отличие от Дениса, так это его прямота. Он, огромный как самосвал здоровяк, в такие минуты выглядел наивным ребенком, чьи слова объяснялись единственно возможным образом – буквально. И переживал он все по-настоящему. А в его, казалось бы, нелепых советах я видел искреннее желание помочь мне.

Через некоторое время Толик с бутылкой пива в руке поднялся с места и стал степенно расхаживать по комнате, отмеряя ее своими геркулесовыми шагами. Но заниматься физкультурой ему пришлось недолго – зазвонил мобильник, и Толик отошел в сторону, чтобы поговорить.

– Слушай, а что происходило за те четыре месяца, пока не было Веры? – задумчиво спросил Денис, мерно покачиваясь на стуле. – Мне кажется, разгадка кроется именно в этом, мало изученном нами периоде. Что скажешь?

Я неопределенно пожал плечами. Не знаю, но за все время моего одиночества, Вера дала знать о себе лишь дважды. Первый раз письмом, о котором, как и о мнимом пересыпе с начальником, я не хотел рассказывать Выкидышам. Второй – когда ко мне в гости пожаловал Алексей. Об этом Выкидыши прекрасно осведомлены. Они даже открытку со странным поздравлением видели. Что я ему еще могу рассказать?

– Очень важно, чтобы ты вспомнил каждую мелочь. Все может оказаться существенным в нашем расследовании, – отсутствующе пробормотал Денис, не переставая мучить стул, на котором нервно раскачивался

Стараясь не обращать внимания на самозваного лейтенанта Коломбо, я напряг память. Мне хотелось самому найти разгадку, понять, что я сделал не так в тот вечер, и хоть раз превзойти Дениса в сообразительности, пусть даже с его наводки.

– Что особенного ты можешь вспомнить из этого периода? Подумай, может, когда-то Вера намекнула на то, что передумала проводить эти тесты или заменила их другими, а мы этого не заметили.

Итак. Конец ноября, Вера меня покидает, я впадаю в депрессию. Мне становится невыносимо тяжело, и я все чаще обращаюсь к своему дневнику. Ага, припоминаю, были какие-то звонки по телефону непонятно от кого. Но разве из этого можно выудить что-нибудь ценное? Идем дальше. Письмо. Вера говорит правду и просит прощение за свой обман. О будущем и тем более о тестах ни слова. Не знаю почему, только мне все же хочется утаить это от Выкидышей. Пользы для дела, как мне кажется, от такого откровения не будет, а вот сохранить личное и не дать его на растерзание Денису – достаточно важно. Потом… потом Новый Год, родители, гости, появление Лешика… об этом Денис все знает, пропускаем… сессия, Вита… Вита? Погоди-ка! А еще первая встреча с ней, провожание, разговор в троллейбусе…

– Ну, кажется, еще есть о чем рассказать. Хотя, навряд ли это поможет.

– Колись! – деловито сказал Денис и подвинулся ближе.

– Да уж, – вымолвил он, когда я закончил свой рассказ. – Странно все это.

Толик вышел по своим делам, и мы сидели с Денисом в комнате одни. Маленькое помещение, оклеенное серыми рельефными обоями, не шло ни в какое сравнение с фойе сауны. Я обратил на это внимание только сейчас, когда от меня больше ничего не требовалось. Денис перестал задавать вопросы и погрузился в размышления.

Хотя стол, стулья и кровать выглядели достаточно новыми, скудность обстановки угнетала. Сомнений быть не могло, эта комната служила вполне определенным целям. Каким, я уже давно догадывался, а доносящаяся из коридора развязная девичья болтовня и смех лишь подтверждали это. Под вывеской сауны здесь процветала проституция – бизнес вполне узаконенный в наше время, если судить по тому, что ни одна местная газета не обходилась без рекламы услуг подобного рода.

Судя по оживленности в стенах здания, народ потихоньку прибывал. Через каких-нибудь три часа заведение начнет свою ночную жизнь. Пора отсюда сматываться.

– Сдается мне, агент твоя Вита. Чувствуется почерк Веры, – вдруг заявил Денис.

– Неужели?

– Тогда твоя история трактуется иначе, – ухмыльнулся Главный Выкидыш. – Слушай. Если Вита действовала по указке Веры, то получается, она реализовывала очередной ее тест. Какой, спрашивается? Безусловно на стойкость духа, ведь он следующий в списке Алексея.