Елена Чижова: Орест и сын

Она говорила об опере, купленной Инной, о книге, унесенной из дома, о сладком запахе керосина, сопровождавшем поездки на кладбище. Обходя стороной все, что могло бы помочь выяснению истины, Ксения не упомянула ни о факеле, чадившем из-за створки подвальной двери, ни о странной фотографии, на которой умершая предстала Чибисовой сестрой. На вопросы о Чибисе она вообще откликалась неохотно, а стоило вопрошавшим коснуться его отца, и вовсе уходила в себя, отвечая “нет” и “не знаю”, словно память, державшая что-то под спудом, тянула время, полагаясь на решения других действующих лиц.

Довольно скоро в глазах дознавателей случившееся обрело подобие объяснения — в его основание легла вина, которую Чибис взял на себя. Об этом Ксения узнала от матери, но отнеслась к известию равнодушно.

Весной Чибис перешел в другую школу — обыкновенную, рядом с домом. С его стороны решение было добровольным, по крайней мере школьное начальство не имело к этому касательства.

Летом, намереваясь закончить докторскую, отец оформил годовой отпуск и все свободное время проводил за письменным столом. Вытирая пыль в кабинете, Чибис косился на груды черновиков, испещренных формулами. Ни теперь, ни раньше, в ходе дознания, он не задавал вопросов. Точнее говоря, случившееся стало пустынным полем, в пределы которого отец и сын ни разу не вступили вдвоем. В этом отношении не могло быть и речи о двустороннем сговоре, во всяком случае словесном, когда одна сторона обращается к другой с прямой или косвенной просьбой.

Мысль о том, что с отцом что-то неладно, посетила Чибиса глубокой осенью. После долгого перерыва в дом зачастил Павел Александрович, и раз от разу выражение его лица становилось все более озабоченным. По себе он оставлял запах спирта — Чибис находил пустые ампулы в помойном ведре.

Ночами, встав из-за стола, отец шагал по комнате, и Чибис, просыпаясь и прикладывая ухо, слушал его голос. Обращаясь к невидимому собеседнику, отец жаловался, что ему не хватает времени, и пытался оправдаться. Вечерами его терзали посторонние запахи, бродившие по квартире: то газ, то керосин. Последний донимал особенно, но Чибис, как ни силился, ничего не мог уловить.

Однажды пришла Светлана. Чибису показалось: сопровождала Павла. Ее присутствия отец словно бы не заметил. Запирая за ними двери, Чибис расслышал “Боже мой”, произнесенное высоким голосом. На следующий день она позвонила и предложила помощь. Чибис отказался: с домашними делами он научился справляться сам.

Зимой, уверившись в том, что отец серьезно болен, Чибис задумал найти Ксению — повидаться и объяснить. Раз за разом он проговаривал слова, которые должен сказать ей при встрече, пока не сообразил, что не знает ее нового адреса, — в записной книжке остался старый. Воспользоваться услугами справочного Чибис не догадался. Этот план сложился ближе к весне. Сведения, которые Чибис смог сообщить телефонистке, оказались скудными: имя, фамилия, возраст, домашний адрес — точнее, улица Кораблестроителей, ни дома, ни квартиры. Ему ответили, что девочка с такими данными на улице Кораблестроителей не проживает.

В апреле, когда снег сошел, Чибис встретил бывшего одноклассника, который — среди прочих школьных новостей — упомянул о том, что Ксения уехала. “Куда-куда? Туда”, — одноклассник запнулся и повертел рукой. Понимая, что опоздал, Чибис все-таки спросил ее телефон и несколько дней подряд набирал номер. Квартира молчала. К маю на звонки начали откликаться чужие люди.

Незадолго до выпускных Павел Александрович сообщил, что собирается в длительную заграничную командировку. Светлана отправляется с ним. Павел настаивал на том, что дальше тянуть нельзя, — если бы его присутствие могло помочь, он, конечно бы, остался, но сознание отца стремительно погружается в сумрак, с которым домашними средствами не справиться. До поры до времени, имея в виду несовершеннолетие Антона, он пытался удержать на краю, но теперь, когда Антон вырос, необходимо принять решение: эта болезнь требует стационарного ухода.

Ссылаясь на свои научные связи, он обещал, что отцу дадут третью группу, а значит, и при самом неблагоприятном течении событий опеки оформлять не придется. В любом случае квартиру не тронут — об этом Павел обещал позаботиться особо. О деньгах Антон может не беспокоиться: надо поступать в институт, они со Светланой будут высылать. Прогноз, насколько можно судить заранее, не самый благоприятный; в общем, впору набраться мужества.