Кен Кизи - Демон Максвелла

– Пошел вон, Стюарт! – кричит Дебори. – Оставь человека в покое.

– Он мне не мешает, – едва шевеля губами, отвечает чернобородый. – У каждого свой путь.

Воодушевленный его тихим голосом, Стюарт усаживается перед ним. В отличие от обуви спутника, ботинки чернобородого обшарпаны и исцарапаны – с их помощью явно был пробужден к жизни не один мотоцикл. Даже сейчас, неподвижные и покрытые пылью, они прямо-таки источали из себя желание что-нибудь поддать. Это ощущение витало в воздухе, как еще не прозвучавший павлиний крик.

Светлый пацан наконец тоже ощутил накаленность обстановки. Он улыбнулся, разломил свою ароматическую палочку и отшвырнул горящий конец в кусты.

– В общем, жаль, что тебя там не было, – промолвил он. – Полмиллиона чуваков на земле и музыка. – Лучась улыбкой и ковыряя концом ароматической палочки в зубах, он переводит взгляд с Дебори на своего спутника, с чернобородого на собаку. – Полмиллиона классных чуваков…

Все ощущают, что тучи сгущаются. Дебори предпринимает еще одну попытку спасти положение:

– Не обращай на него внимания, старик. У него сдвиг на этой палке… – однако делается это уже ради проформы. Стюарт роняет палку перед чернобородым, тот тут же поднимает ее, едва она касается его запыленного ботинка, и швыряет в виноградник. Стюарт вприпрыжку несется за ней следом.

– Послушай, старик, я же просил не бросать ее. Он начинает продираться сквозь проволоку и колючки, а потом его приходится лечить.

– Как скажешь, – отвечает чернобородый, не поворачивая головы и глядя на возвращающегося с палкой Стюарта. – Как скажешь, – повторяет он и снова швыряет палку, как только Стюарт опускает ее на землю, причем делает это настолько быстро и четко, что Дебори начинает предполагать, что в юности он, видимо, был профессиональным бейсболистом или боксером.

На этот раз палка попадает в свинарник. Стюарт перелетает через два верхних ряда колючей проволоки и ловит палку еще до того, как она перестает вертеться. Однако она слишком велика для того, чтобы он мог перепрыгнуть с ней обратно. Он обегает свиней, лежащих в тени сарая, и перепрыгивает через деревянные ворота в дальнем конце загона.

– Я только говорю, что у каждого свой путь, ты что, не согласен?

Дебори не отвечает. Он уже ощущает в горле пульсацию адреналина. К тому же говорить больше не о чем. Чернобородый встает. Светлый пацан подходит к своему спутнику и что-то шепчет в его волосатое ухо.

– Спокойно, Боб. Не забывай о том, что случилось в Бойсе… – доносится до Девлина.

– Все имеют право на жизнь, – отвечает чернобородый. – И все должны жить.

Стюарт замирает на гравии. Чернобородый хватает палку еще до того, как пес успевает ее выпустить, и начинает яростно выдирать ее у него из пасти. На этот раз Дебори со всей возможной скоростью, на которую способны его уставшие члены, бросается вперед и хватается за противоположный конец палки:

– Я же сказал, что не надо ее бросать.

На этот раз чернобородый не отводит взгляда в сторону и ухмыляется прямо в лицо Девлину, убеждая его в правильности первоначальной догадки, – гнилостное дыхание с тихим присвистом выходит из его корявого рта.

– Я слышал, что ты сказал, ублюдок.

Вцепившись в противоположные концы палки, они смотрят друг на друга. Дебори из последних сил заставляет себя не отводить глаз, но чувствует, что надолго его не хватит. Он сейчас не в той форме, чтобы соперничать с противником такого калибра. Во взгляде оппонента кипит обвинение, неопределеное, но настолько яростное, что сила воли Дебори начинает перед ним никнуть. Он чувствует, как потоки ненависти проходят сквозь палку и заполоняют весь его организм. Он словно держит оголенный провод, находящийся под напряжением.

– Все имеют право на жизнь, – повторяет чернобородый сквозь кривую ухмылку и делает шаг в сторону, чтобы покрепче вцепиться в палку обеими руками. – И все… – Он не успевает закончить. Дебори с силой ударяет кулаком по палке и разламывает ее надвое, затем, прежде чем чернобородый успевает среагировать, разворачивается и дает Стюарту пинок. Пес издает удивленный всхлип и убегает за амбар.

Маневр оказывается действенным и успешным. Оба туриста изумлены. И прежде чем они успевают прийти в себя, Дебори своим концом палки указывает им на противоположный конец двора и сообщает:

– Вон там начинается тропа на Хайт-Эшбери, ребята. Масса выпивки.

– Пошли, Боб, – говорит светлоголовый, с ухмылкой глядя на Дебори. – Пошли. Ну его. У него с головой не все в порядке. Как у Лири и Леннона. Как у всех знаменитых уродов. Звездная болезнь.